Якобы книга, или млечныемукидва

Тут вспомнилось о вчерашних приглашениях в суд. Собравшись с силами и вещами, я двинулся к зданию суда, дабы получить в канцелярии материалы предстоящих дел, допуская, что ответ вполне может наметиться в них. Были, были у меня уже некоторые предположения насчет этих дел, и не было сомнений в том, что дела эти будут так себе. Однако на практике материалы поразили даже меня – ко многому, в общем-то, привыкшего гражданина нашей страны. Итак, получив материалы дел в двух конвертах, я не стал вскрывать их на месте, отложив удовольствие до возвращения домой.

Из первого же искового заявления выяснялось, что никакого, собственно, дома, у меня больше нет. Квартира, в которой я проживал многие годы, да практически всю сознательную жизнь, с недавних пор перестала быть моей собственностью. Из искового следовало, что проживаю я в указанной квартире незаконно – без регистрации или договора аренды. К заявлению прилагалась также некая дарственная, подписанная подписью, смахивающей на мою. Квартира, согласно дарственной, переходила в собственность моей бабули, Никольской Нины Иоанновны… Что касается регистрации, то я и вправду был прописан в загородном доме своей матушки… так было нужно по некоторым причинам, не важно.

Мысль заработала.

Вот теперь-то я начинал понимать ЗАЧЕМ?!?… Только теперь я вспоминал, что в ту ночь, у Моники, якобы в ее квартире, она угостила меня якобы чаем, после которого я впал во вполне реальную сонливость, несовместимую с бодрствованием, после чего та подсунула мне якобы рабочие документы, которые я, будучи почти без сознания, и подписал – а я уже успел и подзабыть о том эпизоде, только сейчас смутно припоминая что-то такое… Так вот для чего Нина Иоанновна, якобы из проснувшейся в ней обеспокоенности за мою будущность, пристроила в РЦСЧОДН, а Афина, якобы ради продвижения по служебной лестнице, подтасовала якобы жеребьевку, отводя попутно подозрения от Моники, ну заодно и на сотрудничестве с KGB, видимо, подзаработала баллов. Хотя я не исключаю теперь, что и это был всего лишь плановый наезд и отличный случай для Афины выйти из игры, а я никакого ордера вовсе и не подписывал; впрочем, и это все уже не важно, но… Браво!

Признаться, в ту минуту я даже восхитился элегантностью проведенной операции. И продолжая изучать копию дарственной, отметил, что подпись моя, и в самом деле до безобразия простенькая и незатейливая, получилась здесь неважнецки – все-таки ляпнул я ее в сложном состоянии ума. Наверное, с таким же успехом они могли бы ее просто подделать. Правда, я и сам всегда утверждал, что чем проще подпись на вид, тем сложнее ее достоверно воспроизвести. Обратил я внимание и на то обстоятельство, что дарственная заверена всего лишь помощником нотариуса – Маловеровой М. М. Очевидно, это Моника. Таким образом, первый суд, назначенный на 27 ноября того самого года, должен был состояться уже через десяток дней. И откровенно говоря, не слишком-то он меня взволновал: я как-то не сомневался, что с легкостью, прибегнув к услугам одного доброго адвоката, отобьюсь от этого на скорую руку состряпанного иска.

И уж, конечно, сразу я сообразил ЗАЧЕМ?!? Нине Иоанновне понадобилась моя квартира. Не квартира ей была нужна, но трибуна. Трибуна, с которой она снова сможет держать публичные речи, блистать в дорогих нарядах, восхищать всех своей биографией в изложении из первых уст, ведь именно этим она промышляла все время, сколько я ее помнил. Однако теперь, на заключительном отрезке жизни, пробраться к трибуне Нине Иоанновне удавалось все реже, поток почетных грамот почти иссяк, ее начали забывать, и таким вот замысловатым образом, видимо, она задумала громко вернуться на большую сцену театра жизни. Ну а я… что я… ну посижу где-нибудь в уголке, в тени ее сиятельства, как и подобает бедному родственнику, на котором изрядно отдохнула природа, сотворив четырьмя десятилетиями ранее настоящий бриллиант. Разумеется, я выиграю этот суд, но назавтра о том, понятно, никто и не вспомнит, вспомнят ее – великодушную и великоречивую, добропорядочно улаживающую это досадное недоразумение…

«Хм, на ловца и зверь бежит – так, кажется, я формулировал свое трудоустройство в РЦСЧОДН? Вот только выясняется, что в этой формуле я был вовсе не ловцом, а бегущим к ловцу зверем» Так я начинал уже складывать эту мозаику, все более-менее вставало на свои места, пускай некоторых элементов, для полноты картины, пока не доставало. Тогда я обратился ко второму письму, совершенно не представляя, что там может быть еще…