Якобы книга, или млечныемукидва

Когда с этим позором было покончено, прихожане принялись расходиться по своим автомобилям, снимать те с ручника, жать в педаль газа и разъезжаться по престижным, судя по тем же автомобилям, жилищам. Девушки, при первой же возможности, скрылись в служебном помещении, вход посторонним куда был закрыт изнутри – я проверял. Выход из церкви был только один, в чем я лишний раз убедился, обогнув по кругу этот черный куб. Заметив скучающего сторожа, что притаился в кроваво-красной будке на входе, я решил поразвлечь того беседой, сразу задавая тому вопрос про сестер. Сторож понял, о ком идет речь, рассказав, что они бывают тут периодически уже много лет, во всяком случае, последние года три, но кто такие и откуда – затруднялся ответить, а может, просто и не захотел делиться подобной информацией с подозрительным незнакомцем.

Я меж тем посматривал на рассасывающуюся от автомобилей парковку, там оставалось лишь четыре авто. Несколько из них, вероятно, состояли на службе служителей культа, а вот одна из машин, несомненно, принадлежала девчатам.

Не зная, чем себя еще занять, я надумал вернуться в церковь, на входе, на всякий случай, перекрестившись. Этим движением я изрядно напугал крутившегося у входа, возле наполненного ящичка для пожертвований, черта, того самого, что проводил службу…

– Ты чего это… богохульствуешь? – строго спросил он.

– Что, простите? А… да я тут девушек знакомых жду просто, сестер, – начал было оправдываться я.

– А ты, парниша, знаешь хоть, куда пришел? Ты откуда тут такой взялся? – тем же металлическим голосом призвал он меня к ответу.

– Я? Да я это… проездом тут, из Сэйнт-Питерсбурга.

Физиономия черта приняла явно враждебные черты.

– Янки? Да у вас же там своих сатанистов девать некуда, еще и на наш рынок удумали влезть?! – угрожающим уже тоном заговорил он.

Признаюсь, я не сразу понял, что это он имеет в виду, но уловив-таки ход его мыслей, поспешил успокоить:

– Да нет, вы не так меня поняли, я из другого Сэйнт-Питерсбурга, не с флоридщины. С севера.

Здесь его физиономия приобрела настороженный вид.

– Ааа, из того самого… с болот, – облегченно выдохнул он. – Так бы и сказал, а то ишь… из Сэйнт-Питерсбурга он… А чего разоделся тогда клоуном? У нас тут черные цвета в почете, если ты не заметил!

На это обвинение я лишь растерянно пожал плечами. Удивительно мне было слышать такого рода упрек от ряженого гражданина с пластиковыми рогами на голове. Тот, однако, быстро сменив гнев на милость, принялся расспрашивать, как там дела в Питерсбурге; мне как-то показалось даже, что смена его тона обусловлена опасением: а не из тех ли я, случаем, «piterskix», которые прибрали к рукам и его город, да и вообще тяготеют к контролю надо всем на свете. Хотя на вопрос, как там дела в Питерсбурге, отвечать я не взялся, будучи не в силах нести ответ за весь город, когда сам-то, выходит, не способен совладать даже со своими персональными передрягами. Вместо этого я скоренько перевел разговор в волнующее меня русло: где, мол, девчата пропадают?

– А черт их знает, – отвечал мне рогатый. – Копаются сегодня чего-то. Подожди уж их на улице, будь добр!

Я последовал его доброму совету, разворачиваясь к двери. Но кое-что заставило меня замедлить шаг на выходе, где стоял стенд с фотографиями и заголовком «Передовики сатанизма», выполненный в стилистике старорежимных еще традиций. Тогда мне сделалось любопытно, а нет ли там снимков с известными народными избранниками или артистами, что только дополнило бы мои знания о нашей стране, хотя, после хроник «Блатной правды», особых иллюзий уже не питалось и удивляться, казалось, было бы решительно нечему.

А впрочем, я опять ошибался. В жизни всегда есть место и ошибке, и удивлению, особенно когда при столь странных обстоятельствах обнаруживаешь на доске неоднозначного почета фотографию своей бабули – Нины Иоанновны… в обнимку – внимание – с Афиной и Моникой. В ту секунду я испытал множество самых радикальных чувств, трудно поддающихся описанию словом, через мгновения уже вываливаясь в прохладу улицы, дабы освежить помутившуюся голову спасительным воздухом.

Время тикало, я тем же временем бродил возле церкви, не упуская из виду центральный и единственный выход. Это продолжалось уже около часа и успело порядком поднадоесть; нарастала даже мыслишка оставить всю эту затею, однако и желание повидать хоть одним глазком моих осатанелых девчат было слишком велико, пускай и складывалось неприятное впечатление, что они-то подобного свидания, напротив, чертовски не хотят, наблюдая, вероятно, за моими перемещениями из мрака куба. Снаружи начинало понемногу темнеть и холодать, а во мне голодать, но стоило лишь повернуться спиной к церкви и отойти от ворот на незначительное расстояние – случилось явление. Обернувшись, я узрел две женские фигуры и одну мужскую, устремившиеся в сторону парковки. В женских очертаниях я сразу разгадал Афину и Монику, а мужская, к слову, так и осталась для меня расплывчатой, она-то, правда, и волновала меня менее всего.