Яков. Воспоминания (СИ)

Доктор читал свою лекцию, а я любовался Анной, стараясь делать это незаметно. Она слушала Александра Францевича и была с ним не согласна. И терпение ее было на исходе, об этом говорили и упрямо сжатые губы, и вздернутый подбородок. Еще немножко — и ринется в бой. Невозможно было не залюбоваться ее решительностью и воинственностью. И при виде этой столь знакомой картины мне захотелось улыбнуться, кажется, впервые за долгое время.

Я помирюсь с ней. Добьюсь ее прощения любым способом. Пусть это слабость или что-либо подобное, но я это сделаю непременно. Просто потому, что, когда она рядом, для меня светит солнце. И я позже обязательно обдумаю, что это значит, и возможно, приду к каким-то выводам, умным или не очень. А сейчас, в этот момент, я просто принял решение и его исполню.

— Знаете, наш мозг, защищаясь, вытесняет пережитые ужасы. Вспомните, как он ушел в себя, когда Вы спросили его о найденном теле, — окончил свою речь доктор, так и не заметивший, что я слушаю не слишком внимательно.

— Но может быть, можно как-то вернуть память мальчику? — задал я очередной вопрос, с трудом заставляя свои глаза вернуться к собеседнику.

— Ну, можно попробовать гипноз, — задумчиво сказал доктор Милц. — Но где гарантия, что к нему вернулась память? А может быть, это все его фантазии. Знаете, в такой серьезной душевной надломленности очень трудно отличить, где фантазии, а где реалии. И, уверяю Вас, следствие может пойти не в ту сторону.

— Доктор! — не выдержала наконец Анна Викторовна. — Но ведь он абсолютно здоров! Он просто…

— Простите, — возмущенно перебил ее Милц, — я правильно понимаю, что Вы хотите сказать мне и Яков Платонычу, что здоровый подросток будет считать себя покойным купцом Епифановым?

— У Анны Викторовны, как всегда, свои теории, — остановил я доктора, пока его возмущение не переросло в гнев, — поэтому я догадываюсь, что сейчас она скажет. Что дух Епифанова вселился в подростка?

Анна Викторовна с готовностью переключила свое негодование на меня, воинственно выпрямившись и расправив плечи.

— Не хотите верить? — она посмотрела на меня, на доктора, снова на меня. — Ну и не верьте!

И, выражая всем своим видом невысказанное возмущение, почти бегом покинула кабинет.

Мы с доктором переглянулись беспомощно.

А я вздохнул про себя. После подобного проявления моего недоверия наше примирение легче явно не станет. И все же, я принял решение, и я его исполню, чего бы мне это не стоило. А дело, связавшее нас, мне поможет, вынудив Анну Викторовну снова бывать в управлении. Егора она не бросит, это совершенно точно. Она хочет ему помочь, и ни я, ни вся рать небесная ее не остановит. Но, если я правильно оцениваю ситуацию с настолько непривычной мне точки зрения, помочь Егору можно лишь найдя убийцу Епифанова. И вот это я сделать не только могу, но и обязан. Вполне возможно, что, вновь увидев человека, напугавшего его, Егор вспомнит то, чему он был свидетелем. И его проблемы с воображаемым купцом Епифановым, который, если верить доктору, помогает Егору защититься от страшных воспоминаний, закончатся.

Где-то в этом месте моих размышлений я понял, что, пытаясь совместить материализм со спиритизмом, я начал путаться. Ну и хватит с меня обоснований. Пусть доктор Милц защищает основы материализма, Анна Викторовна сражается за спиритов. А я поймаю убийцу и всех помирю.

Коробейников появился в управлении лишь когда стемнело. Зато он вернулся с победою и был тем вполне законно горд. Он не только отыскал, куда именно направлялся в Слободке купец Епифанов, но и выяснил, зачем он там бывал. Оказывается, купец снимал в Слободке квартиру и регулярно посещал в ней даму. Антон Андреич, окрыленный своим успехом, привез мне для допроса квартирную хозяйку, у которой Епифанов снимал жилье для своей пассии, чтобы допросить ее в моем присутствии. И вот теперь она сидела в кабинете перед моим столом и пыталась отрицать все, что могла. Я не вмешивался в допрос до времени, не мешая моему помощнику наслаждаться триумфом.

— Вы что же думаете, — говорила она возмущенно, — что у меня на дому притон был какой?

— Ну что Вы, — попытался успокоить разгневанную женщину Антон Андреич, — мы ничего такого не думаем. Но соседи говорили, что некий солидный господин захаживал к Вашей жилице.

— Господь с Вами, — продолжала упираться домовладелица, — да если бы я узнала, я бы выселила ее тут же!

— Да полно Вам! — изобразил изумление Коробейников. — В одном доме, и не видели?

Она отвела глаза со вздохом.

— Я Вам устал повторять, — убеждал ее Антон Андреич, — Вас никто ни в чем не обвиняет. Нас интересует исключительно Ваша бывшая жилица.

— Да, был грех, — согласилась она наконец-то. — Солидный господин хорошие деньги дал, чтобы я поселила полюбовницу его.

— Купец Епифанов, — подсказал ей Коробейников, — так?

— Он самый, — подтвердила женщина удивленно.

— А ее звали Арина, верно?

— Ну, да, — снова согласилась домовладелица.