Яков. Воспоминания (СИ)

— Да, мотива пока нет, — ответил господин Трегубов, — но ведь мы только начинаем расследование. Бог даст, и мотив появится.

— Ну, простите, господа, — рассмеялся Тропинин, демонстрируя, что он считает наши предположения просто нелепыми.

— Господин Тропинин, — сказал я ему, — мы еще обязательно с Вами поговорим. Вы свободны.

— Пока, — строго прибавил Николай Васильевич.

— Яков Платоныч, — сказал мне полицмейстер, когда мы остались одни, — а у нас с Вами неплохо получается дуэтом.

— Несомненно, — ответил я ему с улыбкой.

— Продолжим? — азартно предложил Трегубов, направляясь снова на веранду за следующей жертвой.

Впрочем, следующий подозреваемый, или, вернее, подозреваемая не заставила себя ждать. Ольга Соловьева, начинающая актриса, игравшая в пьесе Алексея Гребнева, буквально налетела на нас, не успели мы дойти до веранды.

— Ольга? — остановил я ее, встревожено заглядывая ей в лицо. — Простите…

— Александровна, — ответила она, останавливаясь.

Она была сильно взволнована и плакала недавно. Похоже, с погибшим ее связывали весьма близкие отношения, и она тяжело переживала случившееся. Впрочем, возможно и то, что она была убийцей и теперь переживала, что я могу раскрыть ее. В этом деле было пока слишком мало данных, чтобы я мог исключать хоть кого-нибудь, кроме, разве что, Трегубова и Анны Викторовны.

— Я хотел задать Вам несколько вопросов, — обратился я к девушке.

— Да, — кивнула она, — пожалуйста.

— Вы присаживайтесь, — предложил я ей, указывая на стул.

— А можно, я буду ходить? — неожиданно спросила Ольга. — Не могу больше ни сидеть, ни стоять. Ничего не могу.

— Извольте, — согласился я, — это как Вам будет угодно. Скажите, — спросил я ее, — а когда Вы услышали выстрел, где Вы были?

— Я была в парке, — ответила Соловьева. — Я искала Алексея, но не нашла. А потом услышала выстрел.

Все-таки как-то слишком сильно она взволнована. И отвечает осторожно, обдумывая каждое слово. Определенно, что-то скрывает, знать бы, что именно.

— А почему же Вы пошли к веранде? — подключился к допросу Николай Васильевич. — А не на выстрел?

— А зачем мне на него идти? — ответила Ольга. — Я же не знала, что это был за выстрел. Я даже представить себе не могла… А потом решила узнать у управляющего, что это значит.

— Ну, хорошо, — согласился господин Трегубов. — И что дальше?

— На веранде уже были… — продолжила рассказывать Соловьева. — Я не помню точно, кто… Потом пришел Семенов и другие.

— Семенов? — поразился я. — Какой Семенов?

Я был уверен, что мне перечислили всех присутствовавших, а оказывается…

— Семенов, учитель словесности, — пояснила Ольга.

— Он тоже здесь? — спросил я встревожено.

— Да, он здесь, — ответила она.

— А где он сейчас?

— Я не знаю, — с растерянностью сказала Ольга, — может быть, он в парке?

— Может, — согласился с нею Трегубов. — По-моему, он там и оставался.

В парке? Как же его упустили-то? Но там же Анна Викторовна, которая до сих пор не вернулась. Я был уверен, что все подозреваемые собраны на веранде, и парк безопасен, но оказалось, что это вовсе не так. Охваченный беспокойством, я быстро направился в парк.

Я нашел их обоих достаточно быстро, будто чувствовал, где искать. И, судя по всему, появился я очень вовремя. Издалека мне не слышно было слов, но пантомима была крайне живописна. Семенов, удерживая Анну Викторовну за руку, что-то говорил ей весьма эмоционально, она же пыталась отнять руку, явно испуганная. Я прибавил шагу, нащупывая в кармане револьвер. Но в тот момент, когда я готов был уже выстрелить в воздух, отвлекая его внимание, Семенов вдруг отпустил руку Анны и рухнул перед ней на колени, умоляя о чем-то. В этом положении он устрашал ее не меньше, это было видно. Слов я разобрать не мог, донеслось лишь: «Пощадите».

— Господин Семенов, — вмешался я, подойдя ближе, — что Вы там делаете?

Услышав мой голос, Семенов вскочил, глядя на меня с ужасом.

— Я… — попытался оправдаться он.

— Вы задержаны, — сказал я ему, вставая так, чтобы закрыть от него Анну, — по обвинению в убийстве.

— Это какая-то нелепость! — возмутился Семенов.

— Я обязательно выслушаю Ваши объяснения, — пообещал я ему, изо всех сил сдерживая злость на него. — Вы наверху меня подождите.

— Что случилось? — мягко спросил я Анну Викторовну, когда Семенов отошел.

— Да все в порядке, — попыталась она меня успокоить.

Но я видел, что она едва переводила дух, и бледность ее меня тревожила.

— Вы так напуганы, — сказал я ей. — Что-то произошло?

— Просто этот Семенов, он какой-то странный, — пояснила Анна с дрожью в голосе. — Ну, впрочем, как всегда.

Я вспомнил, как больше года назад во время самого первого моего дела, Семенов тоже пытался ей угрожать, вспомнил, как выводили меня из себя его липкие взгляды в сторону Анны. Странный — несколько неточное определение в данном случае. Если он окажется убийцей, меня это весьма порадует.

— А еще, знаете, он что-то знает, — сказала мне Анна Викторовна. — Я не смогла правда понять, что.

— Вас это напугало? — спросил я ее.

— Не только, — ответила она. — Вчера сразу после выстрела я услышала голос. Он сказал: «Надо было разрядить пистолеты».