Якутские мифы - Саха θс-номохторо

И вот однажды охотники устроили день отдыха. В этот день они приготовили много пищи, поели, выпили много вина. Все опьянели, и тут у них начались разговоры обо всем. Вот, беседуя, они снова по-разному стали выпытывать у парня его тайну. В этот раз парень, оказывается, опьянел. Он начисто забыл запреты дочери Байаная. Он рассказал друзьям все: как в прошлом году встретился с дочерью Байаная, как с ней миловался, как стал добывать много пушнины и то, о чем предупреждала его дочь Байаная при расставании. Когда кончил свой рассказ, он сказал, что она просила об этом никому не рассказывать, а он проговорился, мол, из-за того, что опьянел. Как только он кончил рассказывать, внезапно раздался резкий звук, издаваемый при быстром беге на охотничьих лыжах. Этот звук просвистел подобно пуле по тому месту, где сидели охотники, — и туг же проговорившийся парень повалися наземь так, как будто пальто, сброшенное с плеч, и сразу же умер.

С той поры, рассказывают, на востоке в верховьях речек, появился байанай Хангалас сиэнэ, родившийся от обычного человека.

Записал А.С. Порядин 20 декабря 1939 г. АЯФ СО АН СССР, ф. 5, оп. 3, д. 376, л. 54–60.

112. Чаадай Боллох

Он — злой дух. Лежа на дороге, по которой ходит Байанай, или около орудий охоты, Чаадай Боллох имеет привычку прогонять промысловых зверей от охотника. У него дурные помыслы, он упрямый, несговорчивый, переменчивый. Если охотник решит угостить пищей, то дает ему, упомянув его имя при жертвоприношении Байанаю. Об этом Чаадае есть такой рассказ. Они родились и выросли в одном краю. Двое их было, старший и младший брат. Кто были их мать и отец, то неведомо. Старшего брата звали Дьаранаас, а младшего — Чаадай. Дьаранаас имел, оказывается, одного быка, Чаадай — одну собаку. Кличка его собаки была Хардас. Больше у них скота не было. Однажды ночью, когда они спали, пришли к ним воры и украли их собаку и быка. Эти люди не смогли догнать воров. Из-за своей потери они впали в нужду, очень оскудели. Поэтому они устроили заязок на речке Холомуку. Соорудив его, поссорились, дрались друг с другом, из-за этого рыба перестала ловиться. Оба они были, оказывается, шаманами. Каким шаманом был Дьаранаас, великим или слабым, никто не знает. Чаадай был слабым шаманом, способным подняться вверх на три ступени[87] и спуститься вниз на три ступени. У этих людей наступил день, когда они умирали от голода. Оба они слегли и уже не могли подняться. Лежа так, они поговорили.

Дьаранаас сказал:

«Если бы со мной был мой бык, я бы не умер. Я умер из-за того, что украли моего быка. Поэтому я стану юёрем, буду ходить, ведя за повод своего быка. Пищей мне станут рождающиеся дети, еще не достигшие трех лет».

За ним сказал Чаадай:

«Я умираю из-за того, что человек украл мою собаку, после смерти буду водить за собой собаку и стану препятствовать на путях темной тайги, около самострелов и черканов (самоловов). Стану препятствием на водных потоках, где ставят сети и верши. Буду лежать поперек дороги духа-хозяина темного леса, буду лежать поперек дороги духа-хозяйки земли».

Затем оба умерли. С той поры они стали юёрями: Чаадай стал чинить препятствия в промысле, а Дьаранаас стал «соседкой», поедающей детей.

Иногда Чаадай Боллох проявляет враждебность к охотнику. Тогда он преследует его постоянно, и охотник ничего не добывает. В подобных случаях замечали: «О-о, ну, этот человек ничего не смог промыслить, добычу его забрал Харгыс».

Чаадай проявляет враждебность в таких случаях: если не бросать в огонь пищу, упоминая его имя; если добром не поминаешь его при угощении Байаная; если его не чтишь, регулярно его оскорбляешь, ругаешь. Когда он решает долго преследовать охотника, то ставит на пути Байаная самострел для того, чтобы помешать зверям встречаться с охотниками. Его самострел — «кривой самострел из молодой лиственницы с тетивой, связанной из семи кусков пестрого волосяного шнура».

На водных путях он ставит свою сеть для того, чтобы преградить дорогу рыбам. Та сеть называется «серая сеть из тополиного лыка, имеющая пять поплавков и пять каменных грузил».