Якутские мифы - Саха θс-номохторо

Это дерево не должно засохнуть до конца жизни шамана. Поэтому на ветви, которая предназначена шаману, делали в двух местах зарубки, потом осторожно отщепляли клином кусок, достаточный для изготовления обечайки бубна.

Со слов Никиты Алексеевича Парфенова, более 60 лет, Кюндяйинский район. Записал Н.А. Алексеев 3 октября 1965 г. АЯФ СО АН СССР, ф. 5, on. 1, д. 572, л. 45.

167. Омогой Баай и Эллэй Боотур [151]

На юге, в стране бурят, жил человек по имени Омогой Баай. Один местный шаман, камлавший у Омогой Баая, оборотился в птицу-лебедя, полетел вниз по трехрусловой[152] Лене-реке до устья Вилюя, потом, провидев[153], рассказал: «Там, где расширяется Лена-река, находятся две горы Ытык Хая[154]. Южная Ытык Хая создана (с предназначением) для размножения лошадей, а Северная Ытык Хая создана (с предназначением) для размножения рогатого скота. Немного ниже Ытык Хая выросли три прекрасные ели. Там стоят старик со старухой и приветствуют [всех] словами: “Мы — духи-иэйэхситы[155] этой страны, мы кормим и одариваем каждого приходящего” Если поедешь ты в эту страну, видимую мною [говорит шаман Омогою], то найдешь там счастье и благополучие, и впоследствии размножится и распространится твое потомство».

Приняв этот совет, Омогой Баай со своей женой, с двумя дочерьми и десятком парней-домочадцев[156] снялся со своего местожительства и пустился в далекий путь. Каким-то образом, попав по ошибке к верховьям Вилюя, спустился по нему на плоту вниз по течению. Приплыв к устью Вилюя, сделал остановку. Омогой Баай затем один, верхом на бревне, переправился через Лену и, поднявшись на высокую гору, сопку, говорят, пригляделся к очертаниям [раскинувшейся перед ним] страны и сказал: «Почему-то с северной стороны заметно веют холодные ветры, по-видимому, здесь страна, лишенная счастья, в которой люди и скот не могут размножаться. Только с Юга отдает горячим, теплым воздухом, наверно, там находится благодатная страна». Поэтому они потянули свой плот бечевой вверх по Лене и пришли на нынешнюю Кильдемскую равнину.

Действительно, как было сказано бурятским шаманом, наяву и взаправду иэйэхситы и айыысыты[157] в образе старика со старухой стояли и приветствовали [их] у трех елей. Омогой и его люди остановились здесь и установили берестяную урасу[158]. На другой день отправились к Северной Ытык Хая и нашли там пеструю, как шмель, трехлетнюю стельную корову и привели ее. На следующий день пришли к Южной Ытык Хая, разыскали три ели и оттуда, с левого склона горы, привели четырехлетнюю темногривую, темнохвостую жеребую кобылу. Здесь они и остановились на постоянное жительство, стали заниматься охотой, добывали диких оленей, лисиц, развели скот и зажили как постоянные жители.

Через три года, в период наибольшего изобилия молочных продуктов[159], парни Омогоя однажды заметили, что с водой второго [летнего] половодья с верховьев реки проплывают мимо птичьи перья, звериная шерсть и щепки[160]. Об этом сообщили Омогою. Он приказал: «Проследите!» Тогда двое парней, Ниргитэр и Доргутар, пошли до самой Южной Ытык Хая. Когда они пришли туда, там сидел совершенно голый человек. Увидев его, парни стали подкрадываться, но тот заметил их и стал разговаривать с ними, как знакомый:

«Вы — парни Омогоя? Спустя полгода после того, как вы отправились, я последовал за вами и прибыл [сюда] через два с половиной года». Еще он назвал себя: «Эллэй Боотур». Они разговорились, познакомились и все вместе пришли к Омогою. Эллэй поселился у Омогоя, в течение трех лет жил у него парнем-работником (домочадцем). Он был могучего телосложения, сильный, выполнял работу за трех человек и заслужил похвалу от Омогоя.

У Омогоя были две взрослые незамужние дочери: старшая Дэкэй Дэпсэ[161], младшая Ньыкы Даххан[162]. У обеих все больше росло желание стать женой Эллэя.

Однажды утром жена Омогоя, поднося Эллэю кумыс в чороне[163], обратилась к нему с просьбой: «Одну, лучшую из наших дочерей бери себе в жены, положи начало роду, размножай скот. Мы для тебя предназначаем Ньыкы Даххан».

Эллэй выпил кумыс, поданный ему старухой, но ничего не ответил, только молча выслушал. Он промышляет-охотится, и добыча его отменно велика, и в работе он хорош. Обе девушки ходили по своим надобностям обычно на запад. Во время работы Эллэй тайком, спрятавшись, наблюдал за ними и заметил, что у нелюбимой дочери Дэкэй Дэпси моча белой пеной вспучивалась наподобие горшка, а у младшей избалованной дочери Ньыкы Даххан впитывалась в землю быстро, без пены, как вода. Заметив это, Эллэй рассудил: «Старшая дочь будет иметь детей, оставит потомство, а у младшей не будет потомства и недолго она проживет»[164].