Якутские мифы - Саха θс-номохторо

169. Шаманка Бордуолаах

В глубокой древности, когда люди жили по-якутски, оставив свои места, прибыла в эти места шаманка по имени Бордуолаах[169]. Рассказывали, что шаманка, живя на родине, шаманским видением увидела утесы и горы речки Тарынг Юрэх и, сказав, что мне подходяще будет жить там, приехала сюда. Говорят, она имела старого мужа. Имя его неизвестно.

Когда в пути старик от голода отощал и ослаб, шаманка Бордуолаах ухитрялась кормить его кебюер[170], приготовленной из снега, и, таща его на салазках, продолжала путь. Прибыв сюда, она осталась жить в местности, ныне называемой Терют. Живя там, дала потомство, от которого образовался нынешний Тарынг-Юряхский наслег. Насколько известно, от нее произошли нынешние Кривошапкины. По рассказам, от шаманки Бордуолаах родился Онтойор, от Онтойора — Иосиф, от него — известный богач Николай Кривошапкин, который умер, дожив до ста лет. Их было три брата, одного звали Иваном, а другого — Афанасием. От Ивана родился Николай, от Николая — Максим, от него ныне есть маленький ребенок. Таким образом, от шаманки Бордуолаах пошло седьмое поколение.

Шаманка, когда сердилась на мужа, выходила, говорят, ложилась около коновязи, превратившись в медведя, и рычала. И только тогда принимала человеческий вид, когда старик выходил, гладил ее по затылку и, уговаривая, вводил ее в дом.

Говорили-судачили [люди]: «Э, да вы страдаете потому, что имеете такую страшную прародительницу (доел.: подвержены ее грызению)»[171]. Все ее потомки умирали и умирают от расслабленности (ревматизма) и язв.

Говорят, перед смертью шаманка Бордуолаах оставила завещание: «При выходе [из тела] моей души в течение трех суток над моей нарой на полке будет сидеть моя птица — железный кулик[172]. Его вы не бойтесь». Говорят, что действительно в течение трех дней она (птица) показывалась.

Могила шаманки Бордуолаах находится на холме у усадьбы богача Николая Кривошапкина. Говорили, что если из ее потомков кто-нибудь да умирал, то утрами и вечерами был слышен гудящий звук ее бубна.

В старину людей Тарынг Юрэха ругали, обзывали: «Вы со времен Харахаана и Бордуолаах были такими-сякими». Выходит как будто, что у них был еще предок Харахаан. Тарынг-юрэхцев при старом режиме звали бордуолаахцы.

Со слов Льва Семеновича Белолюбского, 65 лет, I Борогонский наслег Оймяконского района. Записал С.И. Боло 4 января 1940 г., местность Кулун Кюрюэтэ [ИПРЯ, ч. 2, с. 48–49).

170. Племя хара сагыл

Когда еще предки якутов не дошли до реки Лены, в этой стране жило чужекровное племя хара сагыл[173]. Рассказывают, будто [люди этого племени] совсем не разводили скот, а добывали себе пропитание тем, что охотились и рыбачили. Оно было малочисленное и особенно не увеличивалось, не размножалось.

Ко времени прибытия предков якутов — Омогой Баая и Эллэй Боотура — хара сагыл были здесь коренными жителями. Они не имели сил стойко сопротивляться и противостоять пришлым якутам.

Они соединились и смешались с якутскими родами, и потомки их, очень немногочисленные люди, до недавнего времени вели кочевую жизнь, занимались охотой. Тогдашние якуты называли эти поколения «ставшие ветром», или «развеянные ветром»[174]. Слышно было, что развалины жилья «ставших ветром» изредка попадались в улусах и наслегах. Потомки их обитали в Борогонском и Мегинском улусах. Якуты их не любили, боялись их трогать, обычно отмахивались, говорили: «Это — коренные жители, ой, они потомки хара сагыл, “ставших ветром”».

У «ставших ветром» были колдуны, шаманы и шаманки, способные на разные волшебства и [вредные] проделки. Якутские шаманы и шаманки не очень противодействовали им, считая их местным коренным народом-племенем.

В старину во времена [межродовых] войн в I Ольтекском наслеге у озера Балыктаах Эбэ жила одна старуха — шаманка из [племени] «ставших ветром» с девятью сыновьями. Эта шаманка тем жила и питалась, что силою волшебства у проезжающих путников похищала на расстоянии вьюки и еду. Это было во время доставки грузов «по наряду»[175]. В то время город Якутск уже окончательно обосновался. В порядке повинности в то время муку из Якутска вьюками доставляли в восточные окраины, когда мимо них проезжали с вьюками, дети шаманки вбегали в дом и неожиданно толкали свою мать в бок. И вот, когда мать, испугавшись, вскрикивала: «Уо, татат!» — от вьюка какого-нибудь проезжающего путника сразу же падала на ее балаган кожаная сума с мукой. Так она, живя на большой дороге, разоряла проезжающих. Говорят, что она творила еще много других вредных проделок. Однако путники всегда боялись ее и никогда не останавливались и не заходили к ней взыскивать похищенное, говоря: «Она важного происхождения — потомок старинных хара сагыл».