Йалка

Игорь быстро говорил и старался не смотреть на меня. Это когда видишь, как у кого-то вывалилась мошонка из слишком коротких шортов, но стараешься не смотреть, чтобы не смутить. Но смущение в таких ситуациях только растет. Игорь не смотрел на мое лицо, будто там была моя мошонка. Он был на грани истерики. А истерика предшествовала срыву. Нельзя допустить. Игорь ни в чем не виноват.

Я взял маску и встал с грязного ковролина. Андрей помог дойти до кабинета, хотя я мог и сам. В прохладе «Северной» я почистил маску, хоть Андрей и был с ней аккуратен, и откинулся на кресле, ударился затылком о стену. Опять. Я старался глубже дышать свежей прохладой помытого и технически обслуженного кондиционера. Еще каких-то пару недель назад здесь была Натали. Я попытался почувствовать нотки ветивера, которым она пахла, попытался представить, что она тут делала. Протирала полки, расставляла книги в известном только ей порядке. Зачем вообще книги в серверной?

Маленькая книжка в мягкой обложке привлекла мое внимание – «Тонкости драматического искусства». Автор Кирилл Медвог. Обложка была потертой. Я открыл, на форзаце витиеватым, но красивым почерком значилось:

«Вениамину на долгую память от автора. Смыслов внутри и снаружи!»

А ниже мелким и корявым:

«Не обращай внимания на предыдущую подпись. Тебе от меня».

И маленькое сердечко без подписи. Это Натали. Украла или одолжила книгу у Вениамина и подарила мне? А может, не мне? Может, это вообще не она. Я решил не выяснять, откуда в офисе эта книга, и спрятал в рюкзак.

До конца дня Андрей и Игорь попеременно заходили ко мне под разными нелепыми предлогами. Игорь даже прибегнул к дешевому приему – пришел посоветоваться, какое вино заказать для корпоратива на катере. Он пришел с этим ко мне. Существу, не выносящему алкоголь, не разбирающемуся в нем. Но я подыграл. Игорю это было нужно. Он всегда прятал смятение, отчаяние, страдание за бурной деятельностью. Мы выбрали виноградники Веревникова. Это клиенты Лены, она сможет договориться о бартере.

После обеда вернулась Яна и на весь офис рассказывала про встречу с наглецом из отдела маркетинга Центробанка. Мишей. Он предложил ей поужинать как-нибудь и обсудить сотрудничество.

– Это непрофессионально.

– Ты себя видела? Без обид.

– Игорь, я уволюсь.

– Ну пожалуйста! Нам нужен крупный клиент.

– Это низко. Я буду жаловаться в профсоюз.

– Слава богу, мы в нем не состоим.

Она несерьезно. Это было кокетство. Ей приятны любые знаки внимания. Тем более от таких мужчин, как Миша. Каких таких? Богатых, успешных, красивых? Я представил его этаким мистером Греем. Но тут же постарался выбросить образ из головы. Все-таки обморок не лучшим образом сказывается на восприятии действительности. Не надо упоминать такие вещи. И никаких интертекстуальных отсылок к поп-культуре. Лучше продолжу цитировать Верховского. «Свет-женщина, богиня, любимая мужчинами и женщинами…» Как-то так он писал о жене.

К концу дня Игорь все-таки уговорил Яну. Вернее, их игра закончилась. Она выбила себе несколько выходных и сертификат в спа. Свет-женщина, богиня. Одно я знал теперь – Миша в городе. Значит, Натали тоже? Или это ничего не значит?

Я написал Мише. Зачем? Я же не сталкер. Он ответил сразу. Предложил зависнуть на выходных. В «Комедии». Горло сжалось, но я ответил: «Не вопрос!» Вопрос! Еще какой вопрос. Вдох-выдох, вдох-выдох. Пора разгребать это дерьмо.

* * *

В «Комедию» я шел на негнущихся ногах. У нуоли тоже есть колени, так почему бы им не задеревенеть. Толик забронировал нам места у сцены. Я чуть не расплакался, когда услышал его голос. Но я не мог. Нуоли не плачут. Обычный вечер субботы для клуба. Много людей, много алкоголя, слишком много еды. Толик не раз говорил руководству клуба, что «еда – это мещанство». Он любил ввернуть это слово. Мещанством он называл мои попытки экономить. Утверждал, что инфляция сожрет все мои сбережения раньше, чем я ими воспользуюсь. Не угадал. Маска сделала это намного раньше инфляции.

Я ждал Мишу у входа. Волновался, как восьмиклассница перед свиданием. Я привожу такие сравнения, чтобы большему количеству людей было понятно. Хотя лучше не упоминать никаких детей в тексте с рейтингом восемнадцать плюс. Забудем восьмиклассницу. Я нервничал, как перед собеседованием в «Газпроме» или прослушиванием на роль нового толерантного капитана Америка. Не так точно, но лучше, чем использовать несовершеннолетних.

Миша пришел с Яной. Нашей Яной. Увидев меня, она закатила глаза. Сколько я ни пытался понять значение закатанных глаз, оно настолько разнообразное и универсальное, что едва ли есть случай, чтобы оно не пригодилось. Я тоже не обрадовался. Она рушила весь план. Как теперь Миша сможет при ней говорить о Натали. Но он смог. Такие, как Миша, могут все.

– Чувак, отлично выглядишь, – сказал Миша и обнял меня.