Йалка

Мы поднимались по широкой лестнице. Последний раз я войду в офис, который стал за три года мне родным. Я вспоминал, как мог целый день писать шутки и ни разу не открыть рабочую почту. Вернее, как писать. Сидеть перед открытым документом. Я был плохим работником. Из-за таких, как я, закрываются бизнесы.

Я позвонил в звонок. «Подмосковные вечера» в последний раз играли мне. Дикий молчал. Он не любил задавать вопросы. За это я был благодарен. Дверь открыл Игорь. Он похудел с нашей последней встречи, но глаза блестели. Это признак близкой мании. Это хорошо. Наверно.

– Ну и видок, – сказал Дикий. – Подсел на наркоту?

– А ты все так же плохо шутишь?

– Ха-ха, ща уссусь.

В офисе царил хаос. Обычно так говорят, когда не хотят описывать, что же на самом деле происходит. Но я опишу. Вся мебель была сдвинута к стенам. На столах стояли коробки с бумагами. Вся мелкая оргтехника была разложена (для покупателей, объяснил Игорь). Кофемашины уже не было. На ее месте прямоугольник липкой пыли и мертвый таракан. Все это время мы работали бок о бок с тараканами? Моя мама настолько боялась тараканов, что травила их по всему дому. Развешивала объявления, собирала жильцов, раздавала отраву. Она могла бы возглавить фонд по борьбе с чем угодно. Например, с коррупцией. Она боялась, что таракан заползет на лицо во сне. Не думаю, что это настолько опасно. Но представлять не хочется. А кофемашина наверняка блестит и улыбается у Андрея дома. Надо будет к нему зайти.

Бухгалтер Ира не подняла головы. Не хотела тратить энергию и время на несущественное. Яну я не сразу узнал. В длинной футболке и шортах, без макияжа и прически. Она попыталась выпрямиться и надеть маску роковой красотки для Дикого, но не вышло.

Я прошел к себе. Как это звучит? К себе. Никогда не думал, что для меня станет важным это сочетание. Книжные полки опустели. Пыль на них никто не вытирал. Я нашел салфетки и протер стол, подоконник и полки. В кабинет еле слышно постучали. Дверь приоткрылась.

– Мне написал твой друг, – прошептала Яна.

– Толик?

– Он нормальный?

– Он лучший.

* * *

Мы погрузили системный блок и монитор на заднее сиденье «кии» Дикого и поехали к Толику. Мне хотелось как можно скорее снять с себя одежду и постирать, принять ванну и почистить маску. Я мысленно похвалил себя прошлого за то, что не выбросил старый кейс, а Толика за то, что сохранил его. Новый я не смог бы сейчас купить. Какой же долгий день!

Толик встретил нас уже нарядным, в блестящем пиджаке и с ухоженной бородой. В «Комедии» гастроли столичных комиков. Говорю, как житель дома престарелых. Конечно, я знал их. Не лично. Но говорить об их успехах совсем не хочется. Дикий согласился подвезти Толика. И я остался один. А мог бы поехать, посмотреть, послушать. Это часть работы. На кухне нашел свою чашку, заварил чай и забрался в ванну. Под звуки стиральной машины я расслабился и попробовал вспомнить события этого дня. Зачем я пошел к Натали. Пусть бы она осталась той, чья кровать в моих фантазиях утопает в игрушках. Но никаких плюшевых зайцев нет.

Телефон просигналил. Натали ждала.

Я достал из машинки влажные джинсы, худи и носки. Высушил себя как мог и поспешил к ней. Зачем? Я так устал. Все, чего мне хотелось, – это наконец лечь в своей комнате. Может, подключить компьютер, восстановить документы. Но я шагал по темным улицам.

Почему я постоянно куда-то иду? Может, в этом проблема? И надо остановиться и позволить жизни просто случаться?

Натали открыла дверь. В белом худи ее тонкие ноги казались бледнее обычного. Серые или голубые глаза блестели, а щеки алели. Кажется, Достоевский так описывал всех психопатических женщин в своих романах. Не берусь утверждать, но, кажется, ничем хорошим это не заканчивалось. Я забыл об этом, как только снял маску.

* * *

Я смотрел в потолок. Кое-где пошли трещины. Наверняка тетя Агата никогда не ремонтировала его. Куда ей, когда надо заботиться о сестре, ее муже и дочери.

– О чем думаешь? – спросила Натали и выпустила дым в открытое окно.

– О трещинах на потолке и тете Агате.

Она ничего не сказала. Это и не нужно.

Я смотрел в потолок. Натали дышала в окно. Фонарный столб оттенял голубым ее профиль. Вздернутый нос и тонкие губы. Я не смотрел, просто знал.

– Я, наверно, скоро уеду, – сказала она в окно.

Я молчал.

– Отец готов оплатить курс по дизайну в Марангони.

– В Италии?

– В Милане.

Конечно, ей надо уехать. Искать себя. Можно ли найти то, что постоянно с тобой? Как найти себя, когда ты с собой каждый день?

– Знаешь, я много общалась с Антоном. – (Зоопсихологом, я помню.) – Он полностью поменял жизнь.

– И как?

– Он бросил работу с животными и занялся консалтингом. Теперь собирает семинары. Записал в цели «Лужники» в следующем году. Его опыт вдохновляет.

Я мало знал Антона. Мы виделись всего раз. У него была сеть ветклиник и даже научная деятельность. И ради чего он бросил это? Ради призрачного выступления в «Лужниках»? Нынче арены собирают все кому не лень. Кто я такой, чтобы судить.