Янмэйская охота

— Совершенно верно, милорд. Ее величество Маделин займет престол и совершит правление Империей в течение стольких лет, сколько ей отпущено. Когда Ульяна Печальная уведет ее величество, трон достанется вам, милорд. Тем самым вы получите вознаграждение за вашу благосклонность ко всем описанным выше событиям. Для придания законности такому ходу престолонаследия ее величество Маделин окажет милость своей дочери Мирей и позволит вернуться в земли Полариса. Леди Мирей вступит в брак с вами, милорд, что и гарантирует ваше воцарение как императора. Также от вас потребуется крохотная услуга в мою пользу. Мой сын Гектор, вероятно, не выкажет желания вернуть мне законную власть в Шиммери. Я прошу вас убедить его любыми доступными вам способами.

Эрвин обнаружил, что забыл дышать. Хватил воздуха разинутым ртом, похлопал глазами.

— Вы предлагаете мне… устранить Минерву?

— Вполне достаточно будет, если вы просто не окажете вмешательства, а после ее ухода проявите подобающую печаль и воздержитесь от лишнего интереса.

— Мои войска…

— Будут в высшей степени полезны как в столице, так и в Лаэме. Мы будем признательны, если вы сочтете возможным разделить их на два корпуса.

— Тьма…

Тихий голос Леди-во-Тьме влился в беседу:

— Тьма остается позади, милорд. Империя, подобно древу, растет ввысь, устремляясь к свету. Мы не видим пользы в многовластии дворянства: один садовник взрастит великий сад, семеро садовников погубят его. Но и рубящие взмахи дровосека, какие совершал Адриан, дают скорбные результаты. Мы одобряем ваше стремление возродить Палату Представителей. Вы обеспечите предсказуемость решений Ориджина, Нортвуда, Шейланда и Южного Пути, мы же возьмем на себя Земли Короны, Шиммери, Дарквотер и Литленд. Таким образом, принятие любых законов будет предопределено, а в наших руках соберется должный уровень власти. Мы оставим в наследие детям и внукам цветущий ухоженный сад, а не разнотравье сорняков.

Эрвин с трудом восстановил дыхание. Чуть не хлебнул вина — до того пересохло во рту. Спохватился, отставил бокал, облизал губы шершавым языком.

— И ч… чего вы ожидаете от меня?

— Простого согласия, милорд. Мы верим в ваш ум и дальновидность.

И вот теперь — как странно, что лишь теперь — он вспомнил о Кукловоде. Леди-во-Тьме хочет носить корону до своей смерти. Как же удачно для нее будет — не умереть никогда! Легко и просто, без новой войны, без риска. Всего один сговор, два убийства — и все цели достигнуты: вечная жизнь, вечная власть. Почему он раньше не подозревал болотницу?!

— Отчего вы молчите, милорд?

— Простите, что промедлил с ответом. Вы же знаете: я родился вторым сыном и не имел надежды править Первой Зимою. Мой брат Рихард был гордостью Севера, кайром из кайров, любой отряд пошел бы за ним на смерть. А я мог мечтать, наибольшее, о месте посла Ориджинов в столице. Всего год назад — даже меньше! — я стал герцогом. Теперь вы предлагаете… сложно даже поверить… не просто корону, а корону с абсолютной властью, невиданной со времен Вильгельма! Вы должны понять мое замешательство и быть снисходительны.

— Конечно, милорд! Мы понимаем и не торопим.

— Я признаю, господа, что ваше предложение очень заманчиво, — он перевел дух, — и мне стоит больших трудов сказать следующее. Провалитесь вы оба во тьму!

Он поднялся на ноги, отшвырнув стул.

— Коль вы снизошли до прямоты, то и я скажу прямо. Если Минерва Стагфорт или Гектор Шиммерийский, или кто-либо еще из моих друзей внезапно захворают легкими или чем-нибудь другим — я изрублю в мелкую капусту и вас двоих, и вашу болотную шваль. С этой минуты, господа, хорошенько молитесь за здравие всех северян и всех их друзей. Всего доброго.

Эрвин шагнул к двери, а Леди-во-Тьме неожиданно громко, надрывно закашлялась. Он невольно обернулся, болотница зажала рот ладонью и подавила приступ.

— Милорд, — сказала она очень тихо, — вас интересовало содержимое чашки.

— Более не интересует. Оставьте себе.

— Отчего же, позвольте взглянуть…

Леди-во-Тьме без промаха вытянула руку и сняла блюдце, и волосы зашевелились на голове Эрвина. В чашке ворочалось нечто живое!

В одну секунду случилось несколько событий: Эрвин попятился, спиною вжался в дверь; Франциск-Илиан закричал, вырвал блюдце у королевы, со звоном накрыл чашку; Леди-во-Тьме взорвалась кашлем. Что-то булькнуло в ее груди, кашель сменился рвотным спазмом, изо рта королевы брызнула на стол черная жидкость.

— Святые боги! — завопил пророк и отпрыгнул в сторону.

Исторгнув еще глоток черной дряни, Леди-во-Тьме вздрогнула всем телом и завалилась набок.

Дверь распахнулась за спиною Эрвина. Одномоментно в купе ворвались Джемис и жало криболы. Кайр оттеснил лорда в сторону, закрыл собою, выхватил кинжал. Асассин метнулся к госпоже, подхватил ее голову, шмыгая по-собачьи стал нюхать дыхание. Пророк вскричал, тыча пальцем в чашку:

— Там семя! Семя!

— Оно вырвалось?

— Кажется, нет!

— Пойдите прочь, — бросил асассин северянам.

Эрвин сам не помнил, как оказался в коридоре, а затем — в своем вагоне. Часовой гвардеец выпучил глаза:

— Милорд, что случилось?!

— Тревога! Леди-во-Тьме отравлена!

* * *