Янтарное побережье

Лес оказался небольшим, это факт, но все же тут было несколько десятков гектаров деревьев, вдобавок густой подлесок, так что идти было трудновато. Но мы все же идем. Подходим к опушке, и вдруг — стоп. Коля падает на землю и жестом показывает нам, чтобы мы сделали то же самое. Помню, что вставал уже день, такой мокрый и грязный зимний день. Мы припали к земле. Перед нами не больше чем в трехстах-четырехстах метрах расставленные цепью вермахтовцы. Стоят. За ними видно какое-то движение, можно догадаться, что тут значительные силы врага. Вот оно как… Коля подает знак рукой, мы отползаем, а потом, когда нас скрывает чаща, встаем и почти бежим на противоположную сторону. Запыхавшиеся, мы добегаем до южной опушки леса, снова припадаем к земле, картина та же самая, что и с севера. Плохо, черт возьми… Повторяем маневр, теперь на восток — и снова такая же картина.

Чувствую, что мне становится холодно, помню даже, как меня опять охватила дрожь. Смотрю на Колю — у него сжаты губы, на Франека — он чертовски бледен, на Володю — этот выглядит нормально, только глаза у него как-то странно поблескивают… Вот я так и смотрю на них, а все потому, что мне не хочется смотреть вперед. Я отдаю себе отчет в одном — это уже конец. Из этого котла нам ни за что не выбраться и придется погибнуть, прежде чем мы успеем хоть что-то сделать для Большой земли. То есть для себя. И произойдет это сейчас, через минуту…

Коля рукой показывает нам направление. Мы отходим в глубь леса. Там кладем наш груз на землю и маскируем его как умеем. Коля приказывает взять с собой только радиостанцию и батареи, а также оружие и боеприпасы. И больше ничего. Приходится оставить продовольствие и все, что еще там было… Правильно, ведь теперь это не имеет никакого значения. Приближается конец. Я перекрестился и мысленно попрощался с матерью и с моей землей. Вероятно, никто никогда не узнает, как и где мы погибли. Ничего не поделаешь. Так должно быть. Может показаться странным, что я не взбунтовался против такого приговора судьбы, но это так. В одно мгновение я примирился со смертью.

Франек стоит без движения, слегка наклонившись над мешком, который он положил на землю. Похоже, что ему жаль с ним расставаться. Вдруг я вижу, как он отводит предохранитель автомата и направляет ствол прямо себе в рот. Не успел я крикнуть, как Коля двинул его кулаком по лицу. Франек выпрямился и опустил руки. Автомат висел у него на груди.

— Дурак, ну какой же ты дурак, — тихо говорит Коля. — Успеешь еще погибнуть. Только не так, человече, не так…

Франек не отвечает. Он стоит и смотрит на мешок.

— Франек, сукин ты сын, — сказал я. — Сукин ты сын…

Тут он поднял голову и посмотрел на меня, а в глазах у него страшная тоска.

— Ладно, — говорит Коля, — лес есть лес, случаются разные чудеса. Недавно мне один мой знакомый рассказывал, как он оказался один, а вокруг целая рота гитлеровцев, прочесывающих лес. Ну и представьте себе, обошлось. Сидел парень на дереве и остался жив…

Я посмотрел на него с удивлением. Мы попали в котел, а ему охота байки рассказывать. Не спешит, каналья, а стоит и болтает!

Вдруг я вижу, что Франек поднимает голову, смотрит на всех нас и улыбается. Он явно улыбается Коле. Тот хлопнул его по плечу и говорит:

— Бери, что там у тебя, и в путь, ребята.

Володя взял себе больше всех. Радиостанцию, батареи, оружие и боеприпасы. У остальных только оружие, гранаты и боеприпасы, ну, я, конечно, отобрал у него батареи. Коля кивнул головой и снова пошел первым, к выходу из леса, в ту сторону, где мы еще не были. И был прав, в чем скоро мы смогли убедиться.

В том месте, где кончался наш лес, начинался довольно мелкий овраг, доходящий до соседнего леса, поросший кустами и низкими деревьями. По обеим его сторонам лежали поля. И Коля нашел выход из положения. Немцы окружали нас и с этой стороны, только тут они были где-то в километре. Вероятно, все еще ждали сигнала.

Пригнувшись, мы вбежали в овраг. В кустах Коля остановился и велел нам влезать в заросли. Мы прикрылись ветками, припорошили себя снегом… Лежим. Уже слышны голоса немцев. Они идут сюда, входят в овраг. Мимо проходит первая цепь, мы видим их, они от нас в нескольких метрах, отборные солдаты, один к одному… Проходят… Я чувствую, как громко стучит сердце и ладони становятся влажными. Посматриваю на Колю, у него сжаты губы. Он смотрит, в каком направлении пошла облава. Немцы выходят из оврага и расходятся в две стороны, это вижу и я… Какой же выход для нас из этого положения и есть ли он? Нас только четверо, а их?..

Проходит десять, а может, пятнадцать минут. Приближается следующая цепь, на этот раз уже не вермахт. Какие-то старики и инвалиды со старыми ружьями. Они идут не спеша, вроде бы посматривают по сторонам, но видно, что просто так, для порядка. И тоже проходят мимо нас… Коля шепотом отдает приказ: «Приготовить гранаты…»