Янтарное побережье

А ты не удивляйся сын
что за тобой хожу
как по полю
по колкому жнивью.

А ты меня сыночек не ищи

я легкой тенью стала
на полоске
ничьей земли

Была твоим вместилищем

твоей едой и рукой
была тебе я глазом ухом кожей
из тебя и острою косой меня
не выкосят

Я стала яблоней

и яблоком качусь я по траве

Перевод Н. Карповой.

«Так только матери уплывших рыбаков…»

Так только матери уплывших рыбаков
на низких берегах
в песке увязнув
на цыпочки поднявшись
глядят за горизонт
высоко тянут шеи

Их защищает слой коры терпенья

они на ощупь знают ветер
и горький и соленый от штормов
они идут навстречу ветру
колючему как эти травы в дюнах
способные читать прибрежный ветер

Такой у женщин напряженный взгляд

что цепенеют тростники
твердеют волны
застывают птицы

И твердости в них столько

что моря уходят
они же остаются
на низких берегах
в песке увязнув
глядят за горизонт
высоко тянут шеи

Перевод Н. Карповой.

«Мы шли к себе…»

Мы шли к себе
под солнцем
и под тучей
бессмертные
И сомневаться в этом
я не смел

Шли под дождем

во тьме
в сверканье дня
сквозь зной
по праху вечному
по зелени зеленой

И заблудилась ты в высоких травах

В высоких заплуталась

Но верил я что где-то есть рука
заботливо она постелет травы
и мягкой сделает обратную дорогу

И вот сижу я на больничном стуле

и теплую ладонь твою целую

Я лишь на этот жест сейчас способен

на это лишь

Перевод Н. Карповой.

«Лес сущий в грибных дождях…»

Лес
сущий
в грибных дождях
в благовонном зное
в снегах
в ветрах

живи во мне

о лес

пока не отойду

все возвратив
твоим корням

Перевод Н. Карповой.

«Лес сущий во мне…»

Лес
сущий во мне

как тебя выклинить

из асфальта
как тебя высоснить
под этим низким небом

стучу по твоей коре

лес —
отворись мне дерево
дерево отворись

да будешь лес

с дождем на листьях
с тревогой на шерсти звериной
и радостью нас окрыляй

Перевод Н. Карповой.

Мечислав Чиховский

Археология

Уйдет за вами то, что остается здесь:
с морского дна кусок колонны древней.
Иное время — и дела иные.
Береза шла, застыла за деревней.

Так смените и вы — и взгляд, и плоть, и кровь.

Черты лица возьмут те, что придут потом,
чтоб все лишь здесь происходило вновь —
здесь, где колонна, пыль, береза над плетнем.

Перевод И. Русецкого.

На оконном стекле