Януш Корчак. Жизнь до легенды

Второй раз детский дом оставался на Вильчинской, когда Корчак поехал в Палестину, мучимый сомнениями: оставаться в Варшаве или ехать на Святую землю и там организовывать школу.

Идея переехать в Палестину принадлежала Стефе.

В то время Британия владела мандатом на Палестину. Стефании удалось получить британский иммиграционный документ, ее приняли в кибуц Эйн-Харод.

Все было готово для относительно спокойной жизни в Палестине. Все, кроме совести. Им было страшно… да что там страшно, просто невозможно оставлять своих воспитанников.

И Корчак, и Вильчинская понимали, какую угрозу представляет фашизм для их страны.

И Корчак, и Вильчинская видели, как расцветает антисемитизм в Польше, что, конечно, не дает возможности их воспитанникам спокойно существовать.

Ну и как их оставить?

Друзья просили их не возвращаться, предупреждали о смертельной опасности.

Оба приехали. Оба до конца оставались в своем детском доме. Оба пошли в газовые камеры, не бросив своих учеников.

Кажется, даже после смерти каким-то мистическим образом Вильчинская предпочла уйти в тень своего руководителя. Ее имя людям очень мало известно, хотя она делала все то же, что Корчак, и погибла так же героически.

6

И все-таки тайна, которую хочется раскрыть: кем Стефания Вильчинская была Янушу Корчаку?

Коллега? Друг? Возлюбленная? Не спетая песня?

Точно известно одно: не жена.

А кто?

Биограф в растерянности.

Сам Корчак их отношения называл «педагогической любовью» в противовес сентиментально-страстной.

Какое слово главное в этом словосочетании: «педагогическая» или «любовь»?

Известно, что они писали друг другу письма, но вся переписка утеряна.

Что значит: утеряна? Дневники Корчака сохранились. Сохранились некоторые записи Стефании, составившие книгу «Слово детям и педагогам». Вышла она, кстати, в Польше лишь в 2004 году.

А письма, значит, утеряны…

То есть уничтожены. Януш и Стефа не захотели, чтобы потомки изучали их жизнь.

Еще имеется посвящение Стефании на сигнальном экземпляре знаменитой книги Корчака «Король Матиуш Первый».

«Панне Стефе. У мальчика с номером 51 кожного заболевания нет. Свою метрику он потерял в царстве Бум-Друма. Он просит об обязанности собирать мусор. Он чистоплотный („Помилуй его Бог!“ Он житель Варшавы. Гольдшмит»[90].

Ирония, столь свойственная Корчаку, самоирония — пожалуйста. Это есть.

Лирики нет.

Почему подписался настоящей фамилией, а не той, что стоит на обложке «Матиуша»? Зачем, наконец, это посвящение? Просто, чтобы продемонстрировать собственное чувство юмора? И все?

Загадки, загадки…

7

Думая о том, как жили эти люди, невольно начинаешь понимать, что роман у них был. Ну все говорит за это: и начало отношений, и три десятка лет совместной, я бы сказал, самоотверженной жизни и работы, и страшная, героическая смерть вместе.

Мне вообще кажется, что история Януша Корчака и Сефании Вильчинской — это история безответной женской любви. Пользовался ли ею Корчак или нет — навсегда останется тайной.

У вас тоже, дорогой читатель, наверняка могут возникнуть такие или подобные мысли.

Но наш с вами вывод, дорогие друзья, абсолютно субъективен. Мы можем его обсудить как некую фантазию. И не более того.

И вот что я вам скажу.

Смерть — не повод лезть в чужую личную жизнь. И если эта пара хотела хранить свои отношения в тайне — это их личное дело. Подчинимся. Нам может казаться все, что угодно; мы можем быть даже уверены, что Корчак и Вильчинская, по сути, были мужем и женой.

Выводы оставим при себе. Уважим умерших.

Это, во-первых.

Но есть еще и очень важное, во-вторых.

Когда мы читаем о «жизни замечательных людей» нам неплохо бы понимать: часто это были другие люди, иные, на нас не похожие, со своим собственным пониманием жизни и своей собственной логикой.

Речь не о том, что мы не можем их судить. Это понятно. Но нередко нам трудно даже их просто понять.

8

Кто же такая Стефания Вильчинская?

Она родилась в польской семье еврейского происхождения. Ее отец Исаак Вильчинский (который просил, чтобы его называли не иначе как Юлиан) был фабрикантом, богатым человеком.

Ее мать — Саломея Вальфиш — хотела дать детям серьезное образование, поэтому Стефания окончила сначала хорошую частную школу, потом университет в Бельгии, а затем еще училась в университете в Швейцарии.

Жизнь открывала ей ясные, четкие перспективы богатой образованной женщины.

Некоторые исследователи пишут, что Стефания была нехороша собой, и-де именно это не позволило ей устроить личную жизнь ни с Корчаком, ни с кем-либо другим.

Не знаю… С фотографий смотрит вполне миловидная еврейская женщина. Да и давайте честно скажем: красота — понятие абсолютно условное, не родилось еще женщины, которой бы ее некрасивость не позволила создать семью.

«…то что есть красота / И почему ее обожествляют люди?» — вопрос Николая Заболоцкого, который навсегда без ответа.

У Стефании Вильчинской было все, чтобы выйти замуж. Все, чтобы сделать самостоятельную карьеру.

И что же она предприняла?