Япония. История и культура: от самураев до манги

Когда доходы японцев выросли, они стали больше тратить на развлечения и досуг. Многие представители появляющегося среднего класса, стремясь к самосовершенствованию, брали уроки английского языка, музыки или одного из традиционных искусств. Заинтересовавшихся традиционной культурой с середины 1950-х до середины 1960-х годов было так беспрецедентно много, что эти годы иногда называют Сёва Гэнроку — это отсылка к золотому веку культуры Эдо («гэнроку» — тогдашний девиз правления), когда незнатные горожане все более активно занимались искусствами. Больше всего женщин увлеклись икебаной, но и традиционные японские танцы (нихон буё), музыкальные инструменты, такие как сямисэн и кото (13-струнная цитра), а также чайная церемония стали очень популярны. На пике увлечения икебаной в середине 1960-х в Японии было более 3000 ее школ, и в каждой из трех крупнейших состояло более миллиона учащихся. Мужчины интересовались другими формами традиционной культуры, например бонсаем — выращиванием миниатюрных деревьев — и боевыми искусствами. После того как дзюдо в 1964 году было объявлено олимпийским видом спорта, оно стало особенно популярно. В 1971 году были изобретены караоке-системы, и мужчины также обратились к урокам пения, чтобы впечатлить начальство и коллег на вечеринках после работы. И женщины, и мужчины изучали каллиграфию и поэзию, в особенности составление стихов хайку.

Новый послевоенный взлет традиционной культуры был частью консервативной национальной стратегии «ребрендинга», представляющей Японию мирной и культурной страной (бунка кокка), а не агрессивной милитаристской державой. Чтобы поддержать новый образ, на многих направлениях стала проводиться официальная политика и внедрялись официальные проекты, включая провозглашение в 1948 году 3 ноября национальным Днем культуры (Бунка-но хи), создание префектуральных культурных фестивалей (Бункасай) и закон 1950 года об охране «живых национальных сокровищ», то есть художников, исполнителей и ремесленников, сохранивших традиционные методы создания искусства. Однако продвижение и поддержка доиндустриальной культуры (хоть и считавшейся на Западе привлекательной и экзотической) резко контрастировали с современными повседневными реалиями, в которых быстро расширявшийся городской средний класс жил все более по-американски.

Многие современные художники стремились соединить традиционное искусство и модернистские формы, ассоциирующиеся с Пикассо, Клее и Дюшаном, в попытках сделать свои работы более актуальными в международном художественном мире. Экспериментальная каллиграфия Сабуро Хасэгавы и Сирю Мориты сочетала рукописный шрифт с абстрактной живописью, что сделало их работы узнаваемо японскими благодаря использованию пространства и традиционных материалов. Кадзуо Яги и Синдо Цудзи внесли смелость и концептуальность абстрактного искусства в керамику, изготовленную традиционными методами. Софу Тэсигахара продвигал авангардный подход к икебане, включив туда не только растения и используя в качестве емкостей нетрадиционные объекты.

Впрочем, другие современные художники и артисты предпочли создавать работы с большей оригинальностью или заряженные политической или социальной критикой. Художники Таро Окамото, Яёи Кусама, Таданори Ёко, кинорежиссеры Сюдзи Тэраяма и Нагиса Осима, фотографы Эйко Хосоэ и Сёмэй Томацу, труппа музыкальной импровизации Group Ongaku, хореографы Тацуми Хидзиката и Кадзуо Оно творили в духе мировых тенденций. Но их творчество в то же время было выражением критики специфически-японского, ставшего жертвой необузданного капитализма и национальных травм из-за подавляющего американского влияния в культуре и политике.

В начале 1950-х годов художники вроде Кикудзи Ямасита (1890–1973) в своей «репортажной» настенной живописи использовали стиль советского соцреализма, изображая последствия социальной несправедливости и американского империализма — от деревенской бедности и городского упадка до шрамов жертв ядерных бомбардировок и безвкусицы городков близ американских военных баз. Но также прозвучал влиятельный голос Таро Окамото, призвавший молодых художников создавать работы, передающие реалии Японии, не только в стилях соцреалистического ужаса и беспомощности или в рамках традиционных понятий о красоте, которые поддерживали ориенталистские представления о Японии. Его сюрреалистические скульптуры и картины, такие как «Закон джунглей» (1950) с фантастическими существами, бегущими от чудовища со ртом в виде застежки-молнии, были намеренно конфронтационными и гротескными.