Япония в эпоху Хэйан (794-1185)

Масакадо, услышав об этом, так сказал своим соратникам: «Клеветник [произносит свои речи], завидуя тому, что честный человек выше его. Злые сердцем страдают оттого, что другие богаче и знатнее них[740]. Как говорится, орхидея вот-вот расцветет, но осенний ветер срывает ее цветы. Мудрец хочет сиять, но клеветники наводят на него тень[741]. Садамори еще не отомстил Масакадо за „[позор, испытанный в] Куайцзи“, но он и не забыл о том, что жаждет расплаты. Если он отправился в столицу, то, наверное, будет клеветать на Масакадо. Надо догнать Садамори и растоптать его!» Он взял с собой более ста конных воинов и ринулся в погоню.

[Масакадо] настиг [Садамори] в 29 день 2 месяца возле храма кокубундзи[742] в уезде Тиисагата провинции Синано. Сражение произошло за рекой Тикума, но победителя в нем не было. В этой битве стрелой был убит воин [Садамори] Осада-но Маки[743]. Воин [Масакадо] Бунъя-но Ёситати[744] был ранен стрелой, но выжил. На счастье Садамори, ему благоволило Небо. Он избежал свистящих стрел Лю Фу[745] и скрылся в горах. Масакадо рвал на себе волосы, но ему пришлось вернуться домой ни с чем.

Садамори в одночасье лишился припасов, рассчитанных на тысячу ли, и оплакивал тщетность своего путешествия, роняя слезы на ростки травы. Уставшие кони лизали снег и, наконец, пересекли границу провинции[746]. Его голодающие слуги терпели холодный ветер и, горюя, шли дальше. Но, благодаря благосклонности Неба, они все-таки смогли добраться до столицы. [Садамори] представил в Дайдзёкан доклад, где описал свои многочисленные горести. Государев указ, предписывающий провести расследование, был направлен в провинцию, где находился [Масакадо].

В середине 6 месяца 1 года Тэнгё (938) [Садамори с этим] указом отправился из столицы [в провинцию Хитати]. Но после допроса [Масакадо] стал все чаще проявлять мятежный дух и все больше бесчинствовать.

Тем временем, в начале 6 месяца скончался сукэ Асоми Ёсиканэ[747]. Пока [Садамори] был в глубокой печали, зимой, в 10 месяце того же года, в управу провинции Симоцукэ прибыл управитель провинции Муцу Тайра-но Корэсукэ Асоми[748], который по дороге Тосандо направлялся к месту службы. Тайсю[749] [Корэсукэ] был близким другом Садамори, поэтому Садамори хотел отправиться в Муцу вместе [с ним], и спросил его, не будет ли тот против. [Корэсукэ ответил]: «Очень хорошо». Но когда они уже были готовы отправиться в путь, появился ждавший благоприятного момента Масакадо. Войска [Масакадо] перекрыли все дороги, он охотился за [Садамори] по горам, искал его следы по полям. Садамори помогало Небо, и он пронесся, как ветер, и скрылся, как облако. Тайсю [Корэсукэ] не знал, что и делать, но в конце концов он оставил Садамори и отправился в провинцию [Муцу].

Теперь с утра [для Садамори] горы были домом, а ночью камни были подушкой. Опасения, что нападут разбойники, становились все сильнее, боязнь, что произойдет что-то страшное, росла. [Садамори] не решался покинуть границы провинции [Хитати] и продолжал скрываться в своем горном убежище. Он обращался к небу и видел, что в мире нет покоя, припадал к земле и сокрушался о собственной беззащитности. Ему было и печально, и больно. Хоть и тяготишься самим собой, расстаться [с самим собой] нельзя. Когда он слышал, как кричат птицы, ему казалось, что это звучат голоса врагов. Когда он видел, как шевелится трава, ему чудилось, что это приближается лазутчик. В скорби шли месяцы, в печали проходили дни. Но в эти дни звуки битвы так и не раздались, и тревога в сердце постепенно улеглась.

Тем временем, весной, в середине второго месяца 8 года Дзёхэй (938) между гон-но ками провинции Мусаси принцем Окиё[750], сукэ Минамото-но Цунэмото[751] и Мусаси-но Такэсиба[752], который служил управителем уезда Адати и хогандаем[753] в провинциальной управе, возник спор из-за злоупотреблений властью. Говорили, что принципом [действий] управителя провинции была безнравственность, а сила управителя уезда состояла в добродетели. Почему так говорили, можно показать на примере уездного управителя Такэсиба, который ревностно служил долгие годы, не имел ни одного замечания и [снискал тем самым] честь. Во всей провинции было известно, как хорошо Такэсиба управляет уездом, его забота [о народе] чувствовалась в каждом доме.