Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Воинская повинность была связана с охраной границ и выполнением полицейских функций. По «Таихо рицуре», на военную службу одновременно призывалась 1/4 часть взрослых крестьян, по «Еро рицурё», — 1/3 [32, с. 183]. Учения проводились в 10 смен по 10 дней, поэтому каждый воин был занят на них 36 дней в году. Кроме того, воинов использовали на строительных работах.

И наконец, «Таихо рицурё» предусматривал весенние принудительные ссуды риса крестьянам (суико), подлежащие возврату после сбора урожая с уплатой ростовщического процента — 50 %, если ссуда выдалась государством, и 100 %, если ее предоставляли частные лица [32, с. 337]. Ссуды позволяли государству и феодалам не только увеличивать доходы, но и обнов л ять запасы риса, которые должны были храниться от 10 до 30 лет, крестьян же ссуды лишали еще одной части урожая.

Тяжесть фискальных повинностей приводила к нарастанию социального протеста крестьян. В VIII в. были распространены главным образом низшие формы классовой борьбы: петиции и бегство. Некоторые крестьянские выступления VIII в. происходили в форме религиозных движении.

Более всего крестьяне страдали от отработочной повинности, поэтому бегство с отработок распространилось раньше всего. Уже в конце первого десятилетия VIII в. оно стало постоянным явлением [276]. Пойманных наказывали 30 ударами розг и возвращали на работу. Положение беглецов тоже было трудным: плату за строительные работы (ткани, а с 708 г. — металлические деньги) выдавали после их окончания, но истратить ее Можно было только в столице, так как за ее пределами рынков в то время не было, запаса продуктов у крестьян тоже не было, а если беглецу и удавалось каким-то образом получить рис, то сварить его, не привлекая к себе внимания, было негде. И все же случаи бегства учащались, распространялось коллективное бегство: от нескольких человек до нескольких десятков. Убегали не только крестьяне, но и надзиравшие за ними воины. В документах VIII в. имеются донесения столичных чиновников губернатору провинции Идзумо о фактах коллективного бегства крестьян, посланных в 734 г. на строительные работы в Нанива; вместо беглецов губернатор обязан был прислать такое же число людей [207, с. 78–79].

В начале VIII в. отмечены и случаи возникновения религиозных движений, возглавлявшихся буддийскими монахами, покинувшими официальные храмы Асука. Основной формой этих движений были молитвенные собрания. Местная знать пыталась использовать крестьян, бежавших с земли и участвовавших в движении, для освоения целины и строительства храмов в провинциях. Правительство же строго запретило монахам проповеди среди беглых крестьян и принимало меры к возвращению последних на землю [281, с. 270–272].

И тем не менее в конце 20-х годов VIII в. социальные волнения крестьянства усилились. В императорском указе, изданном в 9-м месяце 730 г., говорилось о распространении в столице и провинциях грабежей, пиратства, о молитвенных сборищах в провинциях и окрестностях столицы, в которых участвовало до 10 тыс. человек, об антиправительственных проповедях. Указ предписывал арестовывать нарушителей закона, использовать для борьбы с ними воинов [37, т. 1, с. 123]. В следующем году в ряд провинций были посланы карательные отряды для розыска и ареста «смутьянов» [207, с. 306; 307].

Кроме крестьян борьбу с властями вели также племена эдзо (айну), жившие на востоке и северо-востоке Хонсю и Хоккайдо, и хаято, населявшие юг Кюсю. В VIII в. эти племена, притеснявшиеся феодальным режимом, неоднократно поднимали восстания, жестоко подавлявшиеся властями. Часто совершались походы против эдзо и хаято с целью подчинить их центральному правительству.

Захваченные в плен аборигены являлись почти единственным источником рабства в VIII в., не считая крестьян, совершивших преступления, и, конечно, детей рабов. Отчетливо выраженный процесс становления феодальной общественно-экономической формации ослабил развитие рабовладельческого уклада. Дело здесь не только в значительном количественном превосходстве крестьянского населения над рабами, но и в формах собственности и роли рабского труда.

Рабы, работавшие на земле, не были, разумеется, заинтересованы в результатах своей деятельности, поскольку не могли распоряжаться урожаем, а в обслуживании господствующего класса участвовали не только рабы, но и крепостные ремесленники, и крестьяне. Падение роли рабского труда в VIII в. нашло выражение в законодательстве: с 723 г. наделы на рабов выдавались не с 5-летнего, а с 12-летнего возраста, а в 791 г. выдача наделов на рабов была прекращена [252, с. 55].Это объяснялось и уменьшением числа рабов вследствие их освобождения, и сокращением фонда надельных полей, захватывавшихся знатью.