Япония в раннее Средневековье VII-XII века. Исторические очерки

Высшим достижением хэйанской литературы стал, без сомнения, роман придворной дамы (нёбо) Мурасаки сикибу «Повесть о принце Гэндзи», написанный в начале XI в. [71]. Придворные дамы — дочери аристократов — должны были жить во дворце императрицы, знать иероглифы, уметь писать стихи, играть на музыкальных инструментах, иметь длинные волосы и поддерживать доброжелательные отношения с окружающими. В 54 частях «Повести о принце Гэндзи» живо описаны быт и нравы аристократии, чувства, увлечения, духовная жизнь.

Разновидностью моногатари стали также исторические повести. В середине XI в. была написана «Повесть о процветании» («Эйга моногатари»), охватывающая почти двухсотлетний период правления 15 императоров с конца IX в., но преимущественно посвященная расцвету дома Фудзивара в конце X — первых десятилетиях XI в. Это — первое произведение на историческую тему, написанное японской слоговой азбукой, тематически выходившее за рамки официальных императорских анналов и представлявшее как литературно-художественную, так и историографическую ценность [449].

С X в. создавались и литературные дневники, представлявшие собой, как подчеркивает В. Н. Горегляд, дневниково-мемуарную литературу [88, с. 334]. Это были законченные художественные произведения в отличие от многочисленных дневников аристократов, писавшихся на древнекитайском языке с VII в и выполнявших функции современных газет и памяток. Творческое наследие Мурасаки сикибу, о которой сказано выше, включало кроме «Повести о принце Гэндзи» стихи и дневник, написанный на японском языке в 1008–1010 гг. Мурасаки не только регистрировала в нем события, отмечала то, что видела и слышала, но и приводила их оценку придворными, излагала собственные впечатления.

Легенды, рассказы, предания (сэцува) к концу раннесредневекового периода претерпели заметную эволюцию. «Удивительные рассказы о дурном и хорошем, происходившем в Японском государстве («Нихонкоку гэмпо дзэнъаку рёики»), написанные на древнекитайском языке — камбуне в VIII в., основывались на произведениях китайской литературы, служивших не только моделью: из них была заимствована часть материала. Расцвет же прозы сэцува исследователи относят к XII–XIII вв. и связывают, в частности, с «Повестями о прошлом и настоящем» («Кондзяку моногатари») [164, с. 3]. Это произведение содержит более 1 тыс. буддииских и светских рассказов и легенд, отражающих многие явления социальной и культурной жизни раннефеодальной Японии и посвященных людям разных классов и возрастов, церемониям и молениям в храмах, «переселению» умерших в рай будды Амиды и т. д.

Одна из особенностей литературы XII в. состоит в том, что аристократия перестала быть ее единственным героем. В «Повестях о прошлом и настоящем» рассказывается о монахах и самураях, императорах и крестьянах. Отдельные описания жизни крестьян содержатся и в «Новых записях о комических представлениях» («Синсаругакки») — книге Фудзивара-но Акихира, ученого, жившего в конце XII в.

Переход от китайской поэзии к сочинению стихов на японском языке, издание антологий японской поэзии начиная с X в. и развитие повествовательной литературы намного расширили сферу изображаемого, в которую были включены и новые социальные объекты, и новые пространственные явления. Изолированный мир эмоций и чувств хэйанской аристократии, выраженный в изящной поэзии, чудесные легенды и поэтическая фантазия, невероятные приключения и скрупулезное описание быта — все эти элементы, наслаиваясь и расширяясь, формировали культурный слой раннесредневекового периода.

Хронологически и по содержанию динамике литературного процесса соответствовало раавитие хэйанской живописи.

Изобразительное искусство