Японская новелла

⁴Люйцзу — один из восьми знаменитых даосских мудрецов Древнего Китая.

⁵Тао Чжу — знаменитый китайский богач.

⁶“Винные черви” — Пишется двумя иероглифами, первый из которых — вино, второй — червь, а также — чувство. Обычно ими обозначается слово пьяница. Здесь использована игра слов.

⁷Цао Цао (154—220) — знаменитый китайский полководец

⁸Сутра Лотоса (санскр. “Садхарма Пундарика Сутра”) — священная сутра секты Нитирэн.

⁹Идзуми-сикибу — выдающаяся поэтесса эпохи Хэйан (976— 1034).

¹⁰“...был он родным сыном дайнагона Митицуны...” — Фудзивара Митицуна (954—1021). Дайнагон — одна из высших правительственных должностей.

¹¹“...не соблюдал ни Трех Заповедей, ни Пяти Запретов” — В основе буддийских морально-этических принципов лежат Три Заповеди — слово, дело, мысль — и Пять Запретов — убийство, воровство, прелюбодеяние, ложь, пьянство.

¹²Брахма — один из трех высших богов религии брахмаизма и индуизма. Бог — творец вселенной.

¹³Индра — один из великих богов ведической религии, Царь богов, Бог-воин, Бог-громовержец.

¹⁴Бодхисаттва — достигший первой ступени просветления на пути превращения в Будду.

¹⁵Эсин (942—1017) — глава-настоятель секты Тэндай.

¹⁶Нирвана — достижение полного блаженства и полного просветления.

¹⁷Царица Мая — мать Будды.

¹⁸Дхарма — установление, образец, которому нужно следовать.

¹⁹Малая Колесница — хинаяна, одно из двух основных направлений буддизма. Другое направление — махаяна, Большая Колесница.

²⁰“Весною — рассвет...” — начало знаменитого произведения “Записки у изголовья” Сэй Сёнагон.

²¹Годы Тэмпо — 1830-1844 гг.

²²Годы Ансэй —1854-1860 гг.

²³Бодхисаттва Дзидзо — Буддийское божество — покровитель детей и путников.

²⁴“...по истечении часа Пса” — Час Пса — с 7 до 9 часов вечера.

²⁵Годы Мэйдзи - 1867-1911 гг.

¹⁶“...читаю коданы...” — Имеются в виду устные рассказы для эстрады.

²⁷“...пляски “ясукибуси”...” — народные пляски, созданные в районе Ясуки, префектура Симанэ.

²⁸“...под стать борцу Татияме...” — Татияма Минъэмон — известный японский борец конца XIX—начала XX вв.

²⁹“...тяжеловес Оодзуцу” — Оодзуцу Манъэмон — известный борец конца XIX в.

³⁰“...борца Инагаву” — Инагава Сэйэмон — борец конца XIX в.

³¹Нио-сама — стражу ворот буддийского храма.

³²Праздник Хиган — праздник равноденствия.

³³Данченко — фамилия вымышленная.

ТАНИДЗАКИ ДЗЮНЪИТИРО

ЦЗИЛИНЬ 1

Феникс²

, феникс!Зачем добродетель в упадке?
Порицать уходящее поздно,
Лишь грядущее достижимо.
Полно, полно, пора отступиться,
Ныне быть подле трона опасно.³

493 год до новой эры. По свидетельству Цзо Цзюмина⁴, Мэн Кэ⁵, Сыма Цяня⁶ и других летописцев, ранней весной, когда Дин-гун, князь земли Лу, в тридцатый раз совершил ритуал жертвоприношений “цзяо”⁷, Конфуций с горсткой учеников, бредущих по обеим сторонам его повозки, покинул родную страну Лу и отправился проповедовать Путь на чужбине.

В окрестностях реки Сышуй зеленели ароматные травы, и хотя снег на вершинах гор уже растаял, северный ветер, налетавший словно полчища гуннов, швыряясь песком пустынь, еще доносил воспоминания о суровой зиме. Впереди повозки шел исполненный бодрости Цзы-лу в развевающихся лиловых одеждах, отороченных мехом куницы. За ним в льняных башмаках следовали задумчивый Янь Юань и Цзэн Цань, чей вид выражал рвение и преданность. Воплощенная честность, возница Фань Чи управлял четверкой лошадей и, время от времени украдкой бросая взгляд на постаревшее лицо Мужа Мудрости, ехавшего в повозке, ронял слезу о горькой доле Учителя, обреченного на скитания.

Когда они наконец достигли границ земли Лу, каждый с грустью оглянулся на родную сторону⁸, но дорога, по которой они пришли, была не видна, сокрытая тенью Черепашьей горы. Тогда Конфуций, взяв в руки лютню, печальным хрипловатым голосом запел:

Я землю Лу хотел узреть,
Но чаща горная ее закрыла,
Без топора в руках
Как совладать с горою Черепашьей?

Еще три дня все дальше и дальше на север пролегал их путь, и вот среди широкого поля послышался голос, поющий мирную, беззаботную песню. Это пел старик в одежде из оленьей шкуры, подпоясанной веревкой, подбирая с тропинки на меже упавшие колоски.

— Что скажешь об этой песне, Ю⁹? — спросил Конфуций, обернувшись к Цзы-лу.

— В песне старика нет той высокой печали, что звучит в песнях Учителя. Он поет беззаботно, словно птичка, порхающая в небесах.