Японские призраки. Юрей и другие

Судьба Эйкити Судзуки скрыта туманом истории. Вроде бы он уцелел в сражениях, сумел избежать плена и вернулся домой. Посетив храм, где стояла игрушка, купленная им в прошлой жизни, он обнаружил, что волосы продолжили расти и дотянулись чуть ли не до колен куклы. Вряд ли это сильно напугало старого солдата: ничего нового о таинственной кукле он не узнал. А то, что рост волос вызван присутствием духа, не смирившегося со своей судьбой, было понятно ещё в далёком 1920-м. Кукла так и осталась в храме, Эйкити не стал забирать её с собой, решив, что жрецы в любом случае позаботятся о маленьком чуде. Впрочем, иногда о возвращении солдата с фронта не упоминают вообще. Это, кстати, может послужить одним из объяснений, почему кукла осталась в храме. Совершенно очевидно, что Эйкити не боялся её, а память о маленькой сестрёнке была, несомненно, ценна для него. Было бы вполне естественным забрать свою вещь как напоминание о Кикуко, семье и о времени, когда мир был совсем другим.

Рис. Ритуальное сожжение игрушек.

Странная кукла существует и по сей день. Волосы медленно, но верно продолжают расти, что порождает недоумение у скептиков и мудрую улыбку у людей, готовых признать, что «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

Советы дилетанта: Эта история несколько отличается от обычного предания о юрей. Практически всегда появление призрака — это некая кульминация. То, на что намекал сюжет, чего страшились или ожидали герои, происходит, сразу меняя направление повествования. Классический пример — это легенда о пионовом фонаре. Романтическая история о разлучённых влюблённых, вновь нашедших друг друга, но… Девушка-то давно умерла! Вот это поворот!

Здесь таинственный рост волос получает объяснение практически сразу же. Причём это объяснение никого не пугает, а принимается как данность, с которой вполне можно жить. Никаких жутких проявлений потустороннего здесь не происходит, да и сам рост волос — не такой уж и яркий прорыв загробного мира в нашу жизнь. Любопытно, что мастера-кукольники в былые века часто использовали пряди человеческих волос для создания красивых причёсок на головах своих творений.

Вообще существует немало баек о зловещих и проклятых куклах, доводящих своих хозяев до безумия и гибели и скрывающихся с места преступления. Кукла Окику никого до смерти не доводила и, судя по всему, никогда не доведёт. Даже связь её с духом умершей девочки — всего лишь смелое предположение, сделанное родными, но никак не доказанный факт. Соответственно любой совет по борьбе со зловещей куклой не имеет смысла, так как нет смысла и перспектив самой борьбы.

Интересно, что в Японии существует ритуал, когда множество игрушек (и кукол в том числе) предаются огню. Но здесь речь идёт не о страхе, а скорее об уважении. Не желая бесцеремонно выкидывать старые игрушки на помойку, их хозяева присылают их в храмы, где проводится обряд сожжения, вроде того, что осуществляется на настоящих похоронах. С точки зрения формального соблюдения ритуала между кремацией игрушек и кремацией тела усопшего нет принципиальной разницы. В любом случае эта судьба вряд ли угрожает таинственной кукле с внушительной шевелюрой: её история слишком удивительна и неповторима.

Личное дело: Кохада Кохейдзи

Речь пойдёт о театре и о людях театра. В данном случае театра кабуки. В наших реалиях можно было бы сказать, что не каждому доведётся поражать публику в роли Гамлета. Кому-то придётся появляться на сцене, чтобы сказать «кушать подано», ибо скудость таланта не позволяет рассчитывать на большее. Кохада Кохейдзи был не вполне состоявшимся актёром театра кабуки, чья посмертная слава с лихвой искупила прижизненную безвестность. В данном случае речь идёт о посмертной славе мстительного юрей.

Как часто пишут перед началом какого-нибудь фильма: «История основана на реальных событиях». Вроде как действительно существовал некий актёр Кохада Кохейдзи. Играл он плохо, как бы показывая, что для бездарности, как и для гения, не существует преград и пределов. Личная жизнь у него тоже не ладилась, и ходили слухи, что жена устраивает за его спиной шашни с коллегами по сцене. Утомлённый такой жизнью-жестянкой, Кохада в конце концов наложил на себя руки. Печальная бытовая история, которая, однако, на этом не закончилась, начала обрастать слухами, подробностями, постепенно превращаясь в городскую легенду. А может, и не легенду, а вполне достоверный рассказ об очередном вторжении потустороннего в нашу жизнь.