Японский городовой

- Вашвыскобродь, так что их благородие господин мичман велели передать, что желтопузые макаки на берегу в нашего господина посланника камнями швырять смеють, но мы их ужо причесали из пятистволки! - матрос выполнил поручение в меру своих способностей и словарного запаса, заменив позабытые слишком заумные слова имевшимися в памяти аналогами.

- Благодарю, братец, возвращайся на место, - Дубасову перевод с нижегородского на французский не требовался: - Батарее, добавить залп по «Яйеме» что-то вяло тонет! В машину, прибавить ещё десять оборотов.

Фрегат начал нагонять шедший впереди «Память Азова», и через несколько минут признавший сближение достаточным Дубасов прокричал в рупор, обращаясь к видимому на корме мателота33 цесаревичу:

- Государь, японская сволочь напала на нашего посланника на пирсе! Мои молодцы рассеяли их огнём, но зная японские нравы — неминуемо будет погром, достанется всем европейцам! Дозвольте вернуться и забрать наших!

Николай, должно быть, что-то сказал в ответ, потому что стоявший с ним рядом Волков проорал поставленным голосом кавалерийского командира, так, что было слышно и без рупора:

- Возвращаемся оба!

«Мономах» резко лёг в разворот, «Память Азова» сделал это чуть позже и плавнее, и высунувшиеся было японцы бросились наутёк: чёрные демоны возвращались, чтобы истребить их всех до последнего, несомненно. Для такого образа мысли были все основания — находившиеся в гавани японские боевые корабли затонули, от полевых батарей остались в лучшем случае перевёрнутые изломанные орудия, а находившиеся с ними по соседству строения горели.

Осадка фрегата была слишком велика, чтобы ошвартоваться прямо у пирса, и подойдя насколько возможно близко, Дубасов приказал спустить шлюпки и высадить десант, чтобы обеспечить безопасность посольских. Одна из шлюпок тут же вернулась, и Шевич прокричал с её борта:

- Фёдор Васильевич, передайте, пожалуйста, Владимиру Григорьевичу, что находящиеся в городе иностранцы просят принять их под защиту русского оружия!

- Думаю, нам следует обсудить это с Его Высочеством, - ответил Дубасов, и приказал готовить для него разъездной ялик.

«Память Азова» тем временем тоже подходил к пирсу, и стоило ему остановиться, как на борт поднялись сначала Шевич, а затем и Дубасов. Их немедленно проводили в адмиральский зал, где уже собрались офицеры свиты и возглавивший «Азов» Энквист, и Дубасов доложил:

- Ваше Высочество, к сожалению его превосходительство Владимир Григорьевич тяжело контужен, и не смог прибыть.

- Очень жаль, передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления. Николай Николаевич, увы, тоже ранен, и таким образом всё командование отрядом по морской части ложится полностью на вас, Фёдор Васильевич. Сообщите пожалуйста ваши соображения.

У Дубасова, разумеется, уже всё было продумано:

- Государь, все японские корабли в гавани потоплены, а береговая оборона уничтожена. Из оставшегося японского флота для нас в ночное время могут представлять угрозу миноносцы, которые они к наступающей уже ночи подвести не успеют, а в дневное крейсера «Нанива», «Такачихо» и новейший «Чиода», наиболее вооружённые и защищённые. Всем им ходу до нас не менее двадцати пяти часов, а Павлу Николаевичу около того же или чуть более. С его приходом наше преобладание в силах станет абсолютным, и ни один японец не решится на враждебные действия. Кроме того, имеются у японцев броненосные суда «Фусо», «Конго» и «Хиэй», все три — старое ржавьё, вместе не стоящее одного «Мономаха», из них ранее чем через сутки здесь могут быть лишь последние два. В случае их появления я выйду, дам им бой и перетоплю как пакостливых кутей34. «Азову» же лучше остаться в гавани, дабы не рисковать жизнью Вашего Высочества. К следующему вечеру нам необходимо покинуть порт и выйти в море, поскольку гарантировать безопасность от вражеских миноносцев ночью, в чужой гавани и не имея своих лёгких сил, решительно невозможно. После этого нам останется наутро соединиться с Эскадрой, ну а далее мы будем действовать, как прикажете Вы, Государь.

- Благодарю вас, Фёдор Васильевич, всё ясно. Однако же в случае появления японских судов я полагаю разумным выйти им навстречу вместе под вашим командованием, чтобы в случае неблагоприятного для вас развития боя мне не оказаться застигнутым посреди лужи и со спущенными штанами.

Приведённый цесаревичем совершенно некуртуазный образ заставил всех присутствующих рассмеяться. Веселье ещё не стихло, когда в залу35 вошёл князь Барятинский, бледный и с рукой на перевязи, но донельзя решительный на вид. Лысая голова его блестела, а обширная борода грозно топорщилась. Николай выказал ему уважение, поднявшись навстречу, и офицеры поспешно сделали то же самое.

- Вы кстати, Владимир Анатольевич, садитесь к столу. Как вы себя чувствуете?

- Не чувствовал себя таким бодрым с кокандского похода, Ваше Высочество!