Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага

5. Покидая замок Одзака, мы также сдадим Ханакума, Амагасаки и другие выдвинутые бастионы.

В 5-й день третьего дополнительного месяца восьмого года Тэнсё

Симодзума Сёсин Хоккё Накаюки

Симодзума Адзэти Хоккё Райрю

Симодзума Гёбу Хогэн Райрэн

Господину Нивада

Господину Кадзюдзи

На этих условиях Кэннё Коса согласился отступить из Одзака и сдать цитадель Нобунага. Явно желая сохранить лицо, Симодзума подчеркивают, что «принимают приказания Его величества». В действительности, однако, условия мира диктовал Нобунага. Удостоверившись в подлинности клятвы, он наградил всех трех свидетелей пятнадцатью золотыми, Коса получил тридцать золотых, а его жена — двадцать[407]. Через шесть дней после того, как Симодзума подписали клятву, Нобунага отдал своим войскам приказ прекратить военные действия и снять осаду цитадели. Не менее двух раз за девять дней он повторил свое обещание передать бывшему противнику две области в провинции Kara, видимо, чтобы рассеять возникшие подозрения относительно выполнимости такой передачи[408]. В своем письме Кадзюдзи и Нивада, датированном 20 мая, Кэннё признал, что в его стане возникли «некоторые споры», из-за которых отступление откладывалось. Подлинную роль Сакихиса во всем происходящем хорошо показывают следующие слова Кэннё из данного письма: «Прошу передать это сообщение господину Коноэ надлежащим образом»[409]. Кэннё, так же, как и Нобунага, полагался на Сакихиса. Несомненно, Сакихиса должен был проинформировать Нобунага о задержке. 22 мая 1580 года, за добрых три месяца до истечения назначенного срока, Кэннё с небольшой группой сторонников отступил в Васи но Мори в провинции Кии, оставив Исияма Хонгандзи на попечение своего сына Кёнё (1558–1614). Кэннё был абсолютно убежден, что его школа будет целиком уничтожена в случае продолжения сопротивления Нобунага, но имелась и другая группа, лидером которой стал Кёнё, которая выступала против сдачи Одзака и хотела дать последний бой.

Несколько причин удерживали Кёнё от капитуляции. Он очень не хотел сдавать врагу земли, почитавшиеся священными со времен Рэннё. Он ненавидел Нобунага и отказывался заключать с ним соглашение, не проконсультировавшись предварительно с Мори и Такэда. Более того, его сторонники из провинции Кии и с острова Авадзи требовали продолжения борьбы. В случае заключения мира с Нобунага они теряли многое: будучи главными защитниками цитадели, они были обязаны занимаемым в иерархии положением именно войне с Нобунага[410]. Представляется, однако, что Нобунага не сильно обеспокоило нарушение мирного соглашения со стороны Кёнё. Ведь сын не понимал того, что стало ясно его отцу: цитадель понесла большой урон и более не представляла серьезной опасности. Нобунага изолировал ее от окружающего мира, все плотнее сжимал кольцо и усиливал давление на Кёнё.

Принимая во внимание вышесказанное, вряд ли можно считать удивительным тот факт, что окончательной капитуляции Исияма Хонгандзи и сдаче Кёнё поспособствовал никто иной, как Сакихиса. 27 августа 1580 года Нобунага передал второй экземпляр пяти условий заключения мира и клятву Кёнё, он адресовался «новому верховному священнослужителю Хонгандзи», а не Кадзюдзи и Нивада, как было в первый раз. Из чего можно сделать вывод, что Нобунага более не нуждался в посредничестве императорского двора для заключения мира[411]. Роль Кадзюдзи и Нивада была сведена к минимуму, в то время как главную скрипку играл «двойной агент» Нобунага Сакихиса. Вскоре после отправки мирных условий Кёнё Нобунага написал письмо Сакихиса с инструкциями как можно скорее завершить сдачу Хонгандзи: «Если опять возникнет отсрочка, это будет удар по моему доброму имени и моей чести. Поэтому мои войска будут находиться на реке Удзи. Если события затягиваются, люди теряют воинский дух; на этой землей должен быть установлен мир, и хочу закончить это дело как можно скорее». Письмо заканчивается следующими словами: «вы должны показать это письмо противоположной стороне, и поторопитесь[412]»! Как и ожидалось, результаты не замедлили появиться: 10 сентября 1580 года Кёнё навсегда покинул цитадель. К тому времени он совсем рассорился со своим отцом. Пока Кёнё эвакуировался из Одзака «по суше и морю» (массы людей бежали из крепости, словно «пауки»), Кэннё преподнес Нобунага три тигровые шкуры и ковер[413]. Более того, Кэннё отрекся от Кёнё и назначил своим преемником младшего сына. Это привело к расколу в семье, и при Иэясу она разделилась на западную и восточную ветви. Скорее всего, отступающие защитники сами подожгли цитадель, чтобы они не попала в руки Нобунага в целости. Крепость горела три дня и превратилась в пепел: «От нее не осталось ничего»[414].