Ярче солнца

Он не отвечал мне чертову неделю после той ночи. Чертову неделю! Я успела сойти с ума от одиночества и скуки, и мечты увидеть его, обнять и поцеловать. Эти чувства, что мне доселе были непонятны, обострились еще сильнее, чем раньше. И я была намерена его увидеть. Но вот в чем соль: как-то я приехала к нему и стала выжидать момента, когда он выйдет из дома. Поджидать, так сказать. Но ни он, ни его мать, никто не вышел из дома, они сидели так. Хотя, что странно, так это то, что их белый BMW не стоял на своем должном месте. Это немного смутило меня, хоть и надо было обратить куда большее внимание. Однажды из их дома выходила пожилая женщина, и я успела проскользнуть в дверь, потому что она шла неторопливо, не особо закрывая за собой двери. На пятом этаже красного дома на Гринвич-Виллидж я провела еще пару-тройку часов, а затем вышла. Так и не дождавшись открытой двери квартиры тридцать. Я не знаю, куда он пропал. Почему он перестал выходить на контакт. Он будто испарился для меня. Я звонила сотни раз! Сотни-тысячи-миллионы. Я звонила до последнего, пока оператор сам не отключал звонок. Арчибальд исчез.

Спустя еще некоторое время я вновь направилась к их дому и увидела белую машину. Сломя голову, я подбежала к ней и стала вглядываться в салон. Там сидела его мать. Я лихорадочно постучала. Она лишь кратко взглянула на меня, а затем отвернулась, будто меня тут нет. Но я здесь! И Арчи должен быть поблизости. Где Арчи? Где мой Арчи?

Я не понимала, что происходит, и почему его прячут от меня. Ведь это так: его спрятали и не хотят выпускать. Он заложник собственной матери. А я, видимо, для нее, как маньяк. Это стало правдой. Я была одержима мыслью о том, чтобы увидеть его хотя бы краем глаза, на пару секунд. Лишь бы увидеть.

Его губы, его улыбку, забавный и слегка вздернутый нос. Его острые скулы, худые впалые щеки. Взять его теплые руки, переплетая пальцы. Услышать задорную улыбку. Он давно перестал быть моим увлечением. Он стал моим миром. Я не видела дальнейшей жизни без этого человека. Лишь его, больше мне ничего не надо.

Я с грустью смотрела на одну нашу совместную фотографию. Она была единственной и самой дорогой мне. Может, на моем телефоне качество фронтальной камеры полное кхм, но, смотря на него, я переносилась в тот момент, когда была она сделана:

(Весенний вечер, мы гуляли по парку и забрели туда, куда раньше не заходили. Это был какой-то небольшой лес. Мы шли вглубь этого лес, забываясь и теряясь в собственных чувствах. Они поглотили нас, мы не видели дороги назад, не видели пути впереди. Мы видели друг друга. И больше ничего. Остальное – чернота. Когда человек влюблен, он не замечает мира вокруг. Для него есть собственный мир. Наш и был таким. Он был темным, неподвластным другим силам. Это был темный лес, лучи солнца не добирались до его глубин. Но мы освещали его изнутри. Наши поцелуи и объятия, когда мы прикасались друг к другу, происходил выброс энергии, света.

Мы шли дальше и дальше, весело смеясь и обнимаясь. В конце этой, на деле, небольшой рощи мы вышли к озеру, которое не так давно еще было котлованом. Со всех сторон его окружали лавочки и тонкие изящные деревья, посаженные и выращенные специально. Я подбежала к одной из лавочек и села. Озерцо было небольшим, но отражение заходящего солнца давало иллюзию того, что оно бесконечно. Был прекрасный алый закат. Арчи сел со мной рядом, приобняв меня. Я положила ему голову на плечо. Это был дивный конец дня.

– Жаль, что ты не увидишь это небо. Оно такое красивое.

– Какое оно?

– Полосами разных цветов, где-то, будто художник специально ярко выделил края, а где-то будто растекается и превращается постепенно в другой цвет.