Ярлыки

Точно-точно, ничего примечательного. Тогда почему стоило у нее появиться парню, не прошло и недели, как Макса переклинило? Он неожиданно для Ольги, да и для себя самого, воспылал неутоленной страстью к девушке «ничего особенного». Смотрел недоуменно и будто с вопросом. Кофе однажды принес, упавшую ручку поднял… А как-то раз, задержавшись вместе на работе, вдруг накинулся на нее с поцелуями. Облапил все, докуда мог дотянуться. Шептал нечто бессвязное. Юбку задирал. Когда успел непонятно, только блузка оказалась наполовину расстегнута. Ольгу так потрясла сия метаморфоза, что она и вырываться то не пыталась. Да и приятно оказалось, Толик при всех своих достоинствах не имел харизмы загадочного темного принца. Ощутить себя в роли роковой красавицы до сих пор у Ольги не было ни шанса. Нет-нет, она, конечно, не собиралась изменять! Она не такая. И стоило позвонить мобильному, как Ольга вырвалась из объятий коллеги.

– Алло. – В ее обычно невыразительном голосе вдруг зазвучали чувственные нотки, а звук «О» вышел таким круглым, звучным, глубоким… – Толя, закончил? – Вопрос, больше похожий на обещание. – Уже бегу.

Она побросала мелочи в сумочку. Пряча глаза, выскочила за дверь, оставив после себя лишь сладкий шлейф духов и неудовлетворенное желание.

– Звиздец. – Макс, выругавшись, пнул офисный диван. Насветлой обивке осталось грязное пятно. Взяв сигареты, он прошел мимо оставшегося выдвинутым кресла Ольги и как следует ударил носком ботинка по ближайшему колесику. Хлипкая мебель не выдержала, звякнул упавший на пол винтик. Макс улыбнулся и, успокоившись, вышел.

Сам себя он представлял злым гением, по случайности угодившим в тело милого пони. Длинная волнистая челка, плюшевые худи, штаны на пару размеров больше. всякому глядящему хотелось его потискать и накормить, сколько бы Макс не плевался ядом.

– Мне кажется, он что-то потребляет. – делилась офисными секретиками Антонина. Широко раскрыв глаза и задрав брови домиком, будто удивлялась: «Кому в голову могла придти столь дурацкая сплетня», добавляла:

– Но я не верю.

Ольга тоже не поверила. Правда, образ Макса стал еще более загадочным и почему-то его хотелось пожалеть.

Анатолию было все равно. Коллега олицетворял недоступную свободу: слов, поступков, отношений. Рядом с такими людьми он и сам себе представлялся эдаким самоуверенным бруталом. Вечером после многочасового допроса, сидя в студии Макса, начав с пива, продолжив водкой, он с хамоватой простотой рассказывал о произошедшем. И ему становилось легче. Ни ужаса, ни отвращения на лице коллеги. Скажи Толик, что изнасилование было жестким или групповым, он бы и не поморщился. Может, напротив, промелькнула бы искра интереса.

– Все это такая ерунда. – Будто говорило его развалившееся в кресле тело и выражение расслабленного лица. – Нашел о чем париться.

И Толик ржет, захлебываясь словами, пытаясь живописать как под взглядами собравшихся торопился одеться. Не разобравшись в вывернутых наизнанку трусах, попросту сунул их в карман штанов.

– Прикинь, прикинь! А когда ждал такси, всю задницу отморозил! – Со смаком, преувеличивая – как без этого – ударяется в подробности их с Люсечкой курортного романа. Напряжение отпускает:

– Ну какое преступление? Ха-ха, нашел преступника! приключение и довольно забавное при этом. – Он долго еще невнятно бормочет, трясется в тихом смехе. Вытирает рукавом выступившую слезу, роняет уже пустую бутылку водки. Макс, не обращая внимания на гостя, бездумно щелкает пультом.

Утром, мучимый похмельем, на работе Корольков вел себя тихо. Ольга его демонстративно не замечала, за несколько дней ее обида трансформировалась в желание уязвить неверного ухажера, и она напропалую кокетничала с Максом. Тот, словно и не было между ними ничего, игнорировал любые знаки девушки. Тоня, струдом сдерживая волнение, впитывала каждое слово, взгляд коллег. Чуть стоило напряжению в офисе понизиться, подбегала по очереди к каждому и спрашивала, делилась мнением, пересказывала слова и мысли предыдущего собеседника. Никакого злорадства, тем более недостойной радости от чужих несчастий Антонина не испытывала. Лишь детское желание поучаствовать, разделить мир с недоступными в ее слишком нормальной жизни, сильными эмоциями. Когда после рабочего дня Толик побрел с Ватрушкиной в сторону их общего двора пешком, в ее голове даже мысли не возникло, что рядом с ней вышагивает настоящий маньяк и его следовало бы по меньшей мере опасаться. Толик в свою очередь нуждался в человеческом тепле и понимании. После допросов, шуточек Виктора, выпивки с Максом, стыд от произошедшего постепенно исчез. Страх от неизведанного будущего, благодаря уверенности адвоката, не сильно беспокоил. Но ощутив оторванность от привычного уютного мира, в котором материнский контроль, дружеские отношения, забота любимой девушки, учеба, работа – все такое понятное и, как оказалось, такое необходимое. Толик срочно захотел восстановить, укрепить старые связи, удостовериться, что они ему доступны, как прежде.