- Точно я сказать не могу, у меня нет никаких доказательств, но как-то все очень ловко укладывается в эту схему. Они узнают, что судья ведет какое-то свое расследование, и принимают решение его остановить. А он сам делает все, чтобы им помочь, - живет один на даче в опустевшем к зиме поселке. Пожилой, нездоровый человек, куча лекарств… Можно просто незаметно подменить одни таблетки другими, засунув их в ту же упаковку. Если сделать все грамотно, проконсультировавшись с медиками, то даже вскрытие может ничего не обнаружить. Правда, надо отдать им должное, они нашли способ еще эффективнее…
Гланька молчала, уставившись на дорогу. Интересно, она переживает из-за деда или думает, как впечатляюще будет смотреться такой кусок в картине? Или у нее одно другому не мешает?
- А еще у нас сегодня утром погиб доктор, с которым был связан наш общий друг… - сказал Ледников.
Гланька повернулась к нему.
- А доктор-то какое имеет к нам отношение?
- Доктор? Доктор имеет отношение к товарищу Негодину. А все, что имеет отношение к нему, для нас очень важно и интересно. Представляешь себе…
И Ледников принялся рассказывать Гланьке про все, что случилось с безвинной Катей Дроздецкой-Аристарховой, практически уже ушедшей из этого мира, у постели которой схлестнулись два таких разных, таких далеких друг от друга мужика, схлестнулись не на жизнь, а на смерть…
- История, конечно, классная, - задумчиво сказала Гланька. - Все бабы в слезах. Так и хочется на эту женщину взглянуть - что там в ней такого особенного? Вот только…
- Что?
- Ты говоришь, что этот бедный доктор и этот Негодин такие разные люди…
- Ну?
- Но раз она им обоим оказалась так нужна, значит, должно быть и что-то общее? Между ними? В чем-то они похожи, значит. Понимаешь? Что-то их объединяет, - настойчиво повторила Гланька.
«Она права, - подумал Ледников. - Она молодец».
- Знаешь, я тоже думал об этом.
- И что придумал?
- Думаю, в обоих было что-то нездоровое, какие-то отклонения психики. Доктор, пугливый и несчастный от рождения, вдруг получил в свое владение женщину, о которой смел только мечтать с юных лет по ночам… И какая ему разница - слышит она его или не слышит.
- А Негодин?
- А Негодин вдруг вообразил, что в этой женщине смысл его жизни, она заняла все его мысли… Такая, знаешь, образовалась у него маниакальная сосредоточенность на ней. Судя по тому, что я о нем узнал, в нем такая предрасположенность была. Только раньше он был сосредоточен на своей исключительности, своих необыкновенных способностях, умении все предугадать, все предусмотреть.
Гланька задумчиво выслушала его, а потом сказала:
- Слушай, я все-таки не догоняю до конца - чего ты так в этого Негодина уперся? Может, тут все-таки череда совпадений? Взрыв у бабули? Но у них в доме сейчас столько подозрительного народа живет, что могли просто перепутать с кем-то. Такое же бывает! А с доктором, ты сам говоришь, никаких доказательств нет. То, что он на Артема наезжал из-за этих записей, тоже не доказательство. Наехал - отъехал. И с Ампилоговым все в тумане. Ну, а с дедом… Извини, мне что-то не верится. Отец говорил, что там расследовали по полной программе и ничего подозрительного не нашли.
- Ну, вот, разбит и уничтожен по всем пунктам, - усмехнулся Ледников. - Остается махнуть на все рукой и запить по-черному.
- Да ты не обижайся! Я могу высказать свое мнение? И вообще, честно говоря, я не понимаю до конца, зачем убивать за какие-то записи из прошлого? Чего он, этот твой Негодин, так переполошился, что пошел мочить направо и налево? Какой смысл?
- Зачем? Зачем… Ну, давай представим себе такую ситуацию. Некий холдинг готовит грандиозную сделку с западным партнером…
- «Мангум» этот самый? - тут же уточнила Гланька. Она любила все договаривать до конца.
- Некий! - усмехнулся ее горячности Ледников. - И вот уже все на мази, все откаты обговорены или даже проплачены, впереди сияют новые горизонты цивилизованного бизнеса, пропуск в сонм избранных, восседающих на мировом Олимпе, практически получен, звание самой прозрачной и честной компании почти присвоено… А это бренд, который снится ночами! Голова идет кругом от предчувствий!
Гланька слушала сосредоточенно, как ребенок.