Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

The quarter-deck awnings were up, and the benches and gangways crowded with scores of rosy children, bustling nursemaids; ladies in the prettiest pink bonnets and summer dresses; gentlemen in travelling caps and linen-jackets, whose mustachios had just begun to sprout for the ensuing tour; and stout trim old veterans with starched neckcloths and neat-brushed hats, such as have invaded Europe any time since the conclusion of the war, and carry the national Goddem into every city of the Continent.	На палубе были подняты тенты, скамьи и переходы заполнили десятки румяных детей, хлопотливые няньки, дамы в прелестнейших розовых шляпках и летних платьях, джентльмены в дорожных фуражках и полотняных жакетах (только что отпустившие себе усы для предстоящего путешествия), и дородные, подтянутые старые ветераны в накрахмаленных галстуках и отлично вычищенных шляпах - из тех, что наводняют Европу со времени заключения мира и привозят национальное Goddem {Черт возьми (англ.).} во все города континента.
The congregation of hat-boxes, and Bramah desks, and dressing-cases was prodigious.	Над ними высились горы шляпных картонок, брамовских шкатулок и несессеров.
There were jaunty young Cambridge-men travelling with their tutor, and going for a reading excursion to Nonnenwerth or Konigswinter; there were Irish gentlemen, with the most dashing whiskers and jewellery, talking about horses incessantly, and prodigiously polite to the young ladies on board, whom, on the contrary, the Cambridge lads and their pale-faced tutor avoided with maiden coyness; there were old Pall Mall loungers bound for Ems and Wiesbaden and a course of waters to clear off the dinners of the season, and a little roulette and trente-et-quarante to keep the excitement going; there was old Methuselah, who had married his young wife, with Captain Papillon of the Guards holding her parasol and guide-books; there was young May who was carrying off his bride on a pleasure tour (Mrs. Winter that was, and who had been at school with May's grandmother); there was Sir John and my Lady with a dozen children, and corresponding nursemaids; and the great grandee Bareacres family that sat by themselves near the wheel, stared at everybody, and spoke to no one.	Были среди пассажиров жизнерадостные кембриджские студенты, отправлявшиеся с воспитателем заниматься науками в Нонненверт или Кенигсвинтер; были ирландские джентльмены с лихими бакенбардами, сверкавшие драгоценностями, болтавшие неустанно о лошадях и необычайно вежливые с молодыми дамами, которых кембриджские юнцы и их бледнолицый воспитатель, наоборот, избегали с чисто девической застенчивостью. Были старые фланеры с Пэл-Мэл, направлявшиеся в Эмс и Висбаден на лечение водами - чтобы смыть обеды минувшего сезона, - и для легонькой рулетки и trente et quarante {Тридцать и сорок - азартная карточная игра (франц.).} - чтобы поддержать в себе приятное возбуждение. Был тут и старый Мафусаил, женившийся на молодой девушке, а при нем - капитан гвардии Папильон, державший ее зонтик и путеводители. Был и молодой Май, отбывавший в свадебное путешествие (его супруга была раньше миссис Зимни и училась в школе с бабушкой мистера Мая). Был тут сэр Джон и миледи с десятком ребят и соответствующим количеством нянек; и знатнейшее из знатнейших семейство Бейракрсов, сидевшее особняком у кожуха, глазея на всех и каждого, но ни с кем не вступая в разговоры.
Their carriages, emblazoned with coronets and heaped with shining imperials, were on the foredeck, locked in with a dozen more such vehicles: it was difficult to pass in and out amongst them; and the poor inmates of the fore-cabin had scarcely any space for locomotion.	Их кареты, украшенные гербами, увенчанные грудами багажа, помещались на фордеке вместе с десятком таких же экипажей. Пробраться среди них было нелегко, и бедным обитателям носовых кают едва оставалось место для передвижения.