А вот село ближнее, что лежало от Светломеста всего за две версты, гудело иначе. Жалобно, тихо. А местами протяжно, гулко. И Нег разумел: в избах тех, что стонали гулом протяжным, люди с болячкой редкой лежат. И, стало быть, знахарь Низкогорья не справляется...
Малец силился вспомнить, кто знахарствовал в селе ближнем, да так и не смог. Отругал себя за детскую невнимательность. А ведь мамка с тятькой наверняка говорили...
В Низкогорье его встретили с опаскою, нехотя. Да и староста, что вышел на головную улицу, не протянул руки - знать, боялся хвори струпной, что полыхала зловонным мором.
- Ты чей будешь? - Спросил он угрюмо. - И куда путь держишь?
Малец остановился. От старосты гудело тоже знатно, и Нег понимал: то не просто Мор - страх его снедает. А где страх, там и дурость. Болячки тоже вот. И ему бы покинуть Низкогорье, да только капище оглядеть надобно...
- Я Негом зовусь, - ответил он, обивая ногой о ногу талый снег, - названный сын старосты Светломеста и родной - воеводы нашего, Вацлава. К батьке иду по-за запретом родины, потому как ведаю: болен он. И как суждено ему не проснуться вскоре, хочу проститься.
Нег говорил осторожно, следя за реакцией старосты. Ему не хотелось говорить, чьих он будет, да только в темные времена по-другому - никак.
Староста с прищуром поглядел на него, словно не веря словам мальца. Знал, что старый воевода уж снесен на капище. И тогда отчего ж дитяти егоному то не известно? Разобраться во всем надобно, а пока... Мужик махнул рукой, приглядываясь к тому, что звался Негом:
- Пойдем, ночью будешь у меня спать, а наутро в замок Вацлава обоз пойдет. И ты с ними иди. На дорогах нынче небезопасно, степняк в Лесных Землях гуляет.
Нег поклонился мужику, благодаря его за предложенные кров и еду, и пошел следом.
В доме старосты было мрачно. Резко пахло травами, из которых все больше чуялся тысячелистник да зверобой. Видать, окуривали ими горницу. И банки с мазями оставлены на высоком столе глинобитном. А вот хлеба нет, равно как и хозяйки, способной его испечь...