Ярослава. Ворожея (СИ)

А поначалу-то земля отворялась с трудом. Так тяжко, что рыжий уж засомневался, сможет ли сдюжить. Да только как засияли все семеро дощечек, так и застонала от обиды. И оголила нутро темное, в котором белыми телами - матка с Цветаной.

Гай резко выдохнул. Согнулся пополам, стараясь сдержать рвотный спазм. А как совладал с собою, ругнулся словами проклятья в сторону той, что придумать могла такую смерть.

А ведь и не оставила для него ничего, кроме повиновения. Сестрой младшей, живой пока грозилась. Дотянется ли?

Нутро все отворялось и отворялось, пока не исчезло за мерзлотою да туманом. А там Гай и не понял, как решился на последний шаг. Просто ступил ногою в темноту - и дальше все сталось само собою...

Рывок. Свист ветра студеного, что пахнет тленом - и Гай падает в вязкие клочья тумана, словно бы живого, а оттого и мерзкого. Туман тянется к нему, ощупывает. И, лизнув кожу напоследок, отступает: этот жив пока.

И рыжий вор облегченно выдыхает.

Знала, ведьма, кого послать, потому как саму бы из Лесу на свет божий не отпустили. А его вот пока терпят, не признавая своим.

И Гай делает первый шаг. Осторожно, боязно. А ведь у него-то и плана нет, чтоб найти монисты Симаргла. Он думал, по ту сторону его встретят мамка с сестрою. А кругом - лес. Густой, темный. И в нем - ни души. Только теперь вот Гай отчего-то радуется своему покою, одиночеству. Потому как так он жив пока.

Ворожебник припомнил наказы Колдуньи. Стало быть, монисты дивные припрятаны в Стылой Избе, хозяином которой - сам Симаргл. А как туда пройти, как достать фермуар - ни слова.

Лес подчиняется Хозяину. Его лишь слушает, его лишь чтит. И, значит, Гаю негде просить что помощи, что пощады. А вот ноги мерзнут. И чует рыжий: не простая та мерзлота, что ползет от пальцев к сердцу. Задержишься в Лесу чуть дольше - и туман уж признает тебя своим. Значит, нужно торопиться.

Ворожебник оглянулся. Кругом деревья одни, да меж ними, кажется, огоньки проглядывают. И темно, хоть глаз выколи, а вот к огонькам идти не хочется. Отчего-то ясно: живые они. Впрочем, не совсем так. Живые той жизнью, что водится здесь, в Туманном Лесу.

Только час на исходе. Значит, нужно решиться.

И Гай зажег на ладони крошечную искорку. Цветастую, живую. Игривую, что душа воровская. И огоньки замерли. Дернулись один за другим, вмиг оказавшись рядом.

Заскакали, позволяя проступить очертаниям тел. Мелких, едва заметных. Да только и так разобрать можно: детские они. И тогда, быть может, они укажут ему путь?