Ярослава. Ворожея (СИ)

Хан подыгрывал боярам, пока они вели его коридорами длинными к головной зале. А там - сам Тур Каменный с Княгинею своею гостей степных встречали. И на лавки резные Аслана усаживали по правую руку от Князя Великого.

Хан склонил голову перед Туром, а за миг, подняв глаза, едва сдержался. Каменный Князь был не просто стар - ветх. Душа едва держалась в теле-сосуде, отчего-то не отлетая в Чертоги Небесные. И голову Тур держал уж не прямо. А ведь она, почти седая, нет-нет, да и склонится на худое плечо.

Как Аслан понял, что князь худ? Так шуба, что горностаем драгоценным обита, была ему непомерно велика. Оттого-то и выходило: Князь таял по-за болезнью, или по-за старостью... нет, за старостью не мог. Аслан вспомнил молодые зимы, когда Тур Каменный только-только Князем стал, да взял себе в жены степнячку. И было ж это, когда у Хана только Элбарс народился. И, значит, сам Тур немногим моложе его. Тогда что?

Аслан позволил глазам скользнуть по фигуре Княгини. Рыжеволоса, зеленоглаза. Тонка, что берестяная веточка по весне. И жизнью дышит, держа розовый румянец на щеках. Стало быть, это не степнячка. Не та. Тогда ж кто?

Спросить тут не у кого. А действо все длится, разворачивается. И, верно, нужно дальше играть.

Легкий взмах ладонью. И от имени самого Хана Великого преподносят Княгине в ларце, каменьями усыпанном, диковинную вещицу. Драгоценную. Пожалуй, единственную в своем роде, потому как старый мастер, что говорил с самоцветами да золотом, одинаковых вещиц в мир не приводил. И ведь каждая - пригожей других.

Степному Льву вспомнилось, как рдели от удовольствия его жены, получая в дар такую ценность. Как благодарили его на шкурах меховых, ластились. Среди любой степнячки дар такой казался самым желанным.

Гребень тот, что покоился в ларце, был южным мастером из золота отлит, да украшен богато. Вырезанные тонкие зубцы равнялись в рукоять, на которой нашлось место и крошечным южным птицам с длинными клювами-хоботками, и цветам причудливым, с которых те пили сладкий нектар. Поведешь рукою - затрепещут крылья тонкие, колыхнется нежный бутон. Запахнет дивно.

В Южных Землях знали: живой тот гребень. И коль говорить уметь да слушать, красоты девичьей прибавит. Молодость сбережет...

А вот Княгине дар отчего-то не глянулся - Хан это понял сразу. Знать, другого ей хотелось. Только чего? Аль есть у нее вещицы прелестней?