Ярославичи

— Наш, самый наш. Деревня его Брынчаги. Создатель знаменитого танка Т-34. Возникла мысль увековечить память нашего земляка этим танком. Все оказалось не так-то просто. Война закончилась почти сорок лет назад, где теперь разыщешь боевую машину конструкции Кошкина? Обком обратился к военным с письмом. Они поддержали, танк-ветеран вскоре прибыл к нам в Переславль. И сразу слух разнесся: танк прибыл! Люди приходят, расспрашивают о Кошкине, интересуются: когда состоится открытие, где его будут ставить? А Переславль-Залесский не воевал. Из области говорят: у въезда в город ставить нельзя. Место определили одно — у музея. Пока суд да дело, в области, в Управлении культуры, решают вопросы, у нас о Кошкине идет разговор. Люди образно говорят — в танке сгорел. Сам испытывал эту свою машину. Во время пробега — знаете русский характер — во имя дела себя не щадил. Простудился, вылечить не смогли. Он похоронен в Харькове за год до войны. А танк его был одной из лучших машин на войне. Как вы считаете, Переславль воевал?

Я разделяла точку зрения переславцев.

— Мы огорчились, конечно, — и это огорчение отразилось на лице Вавициной, — танк у музея становится экспонатом, а он — боевая машина, воин. Доказывали, спорили, и все же решение оставлено в силе. Ну а коль так, мы стали готовиться. Сделали проект, с помощью населения стали благоустраивать территорию. Отдерновали холмик. Смотрится хорошо. Хотели к Дню Победы закончить работы, гранитчики подвели, вовремя не поставили для облицовки камень, не смогли поэтому сделать барельеф. А тут нам срок для открытия назначили — декабрь восемьдесят третьего года — восьмидесятипятилетние Кошкина. Все вроде бы идет по порядку, все сроки определены, а люди волнуются: зачем тянуть, раз танк в Переславле? Незадолго до Девятого мая снова начали к нам приходить. Спрашивают, будет ли митинг? Ходят к музею, подолгу стоят у танка. Вспоминают войну, говорят о Кошкине. И снова к нам: «Почему не открывают?»

— И что вы решили?

— Решили провести митинг. Не омрачать же торжества! Если бы видели, сколько народу на площадь пришло, все заполнили. Танк весь цветами засыпали, благо весна была ранняя, все цвело. И после митинга долго не расходились. Такое возвышенное у всех настроение. А отложи все на несколько месяцев, пожалуй, и перегорело бы у людей, — в раздумье сказала Вавицина и как бы сама себе ответила: — Великий день Девятое мая. День Победы. День памяти павших. Люди чтят его как святыню...

— А как же с днем рождения Кошкина?

— Отпраздновали и его. Приехали гости — военные, представители области. Все было не менее торжественно...

Когда началась война, Вавициной было четыре года. В памяти сохранилась суровая, скудная жизнь, горе и плач овдовевших соседок и в то же время несокрушимая пера в победу. И разговоры только о письмах солдат, о сводках, которые передавались по радио.

Еще в школе решила, что будет учительницей. Так и вышло. Окончила педагогический техникум, потом институт, стала работать в Некрасовской школе, хотя и на Ярославщине, но не дома. Прошло три года, и она вернулась сюда, в родной Переславль, отвергнув другие возможности, предложения.

С должности школьного воспитателя ее избрали секретарем сельского, потом городского комитета комсомола. Кончился комсомольский возраст, накопила опыт работы с людьми, стала инструктором горкома партии, а теперь вот секретарем — таков путь Валентины Ивановны Вавициной, историка-филолога, преданного сердечно родному гнезду, где жили все ее предки, где нынче работает муж, растут две дочки. Тут все заботы ее, старания прославить и укрепить духовно людей, свой город, который вместе со всей страной прошел большой и сложный путь коренных перемен.

Простившись с Вавициной, продолжила свое путешествие по Плещеевской улице. Она тянулась зеленым коридором за площадью с ее обширными грядами цветов — два ряда домов, смотрящих на высокую асфальтовую дорогу. В их строй вписалась старинная Покровская церковь — памятник архитектуры. Почти сразу же за ней целый квартал занимало приземистое, с огромными окнами здание фабрики машинной вышивки «Новый мир». Уникальной, возникшей до революции...

Около полутораста лет назад купцом Василием Гладковым была в Переславле-Залесском основана платочно-холстинная фабрика. Крестьянки окрестных селений работали по домам, был у каждой свой ткацкий стан. И все сами, как тогда говорили: «и ткали, и пряли — весь дом одевали» в холсты, посконь, сермягу. Ярославны славились обиходливостью, опрятностью. В рукоделье были искусны. И золотом ткать могли дорогую парчу, плели тончайшие кружева, а уж что касается вышивки... Да... Расчетливо-умный купец, ставя фабрику, это учитывал, знал и скудость здешних земель, и многодетность, нужду, и то, что народный опыт принесет ему прибыль.

На этой основе и возникли первые кустарные мастерские, ставшие нынче этой уникальной фабрикой.

Вдоль фасада — газон, голубые ели, цветник. На Доске почета те, кто стоит у станков, — их мерный, настойчивый стук доносится из помещения. С улицы видно, как рождается на них кружевная ткань.