Ярость

Он знал, что выиграл лишь гамбит, но не всю, не всю игру. Однако, у него было слишком много дел, чтобы беспокоиться о будущем. Все это, конечно, сплошное надувательство. Но он и не рассчитывал на большее.

Парадоксально, но Сэм рассчитывал на рассудительность Харкеров. Они считают, что эта попытка не удастся. Сэм был уверен, что они правы. Конечно, Логист считал, что колонизация удастся, и обычно Логист не ошибался. Разве может ошибаться машина? Но и машина очень грубо ошиблась в оценке самого Сэма — и поэтому не удивительно, что он вообще не доверял ей в ее заключении.

Единственное, что ему оставалось — это застраховаться от неудачи. Сэм охотился за большими деньгами. Публика хотела покупать, и он продавал и продавал.

Он продал триста процентов акций.

После этого он должен был потерпеть крушение. Если он вложит деньги в развитие поверхности, ничего не останется ему. Да и как мог он выплачивать доходы по тремстам процентам акций?!

Но на бумаге все выглядело прекрасно. В поисках новых источников колонизация, растущая из-под поверхности морей, стряхивала воду с гигантских плеч, большими шагами устремлялась на берег. А следующая цель — межпланетные и межзвездные путешествия — пер аспера ад астра — великолепный сон, и Сэм выкачивал из него все, что можно.

Прошло два месяца. Розита, как и прочие плоды успеха, легко упала ему в руки. Сэм закрыл все три своих квартиры и вместе с Розитой нашел новое место, полное неслыханной роскоши. Его окна открывались на гидропонный сад, цветущий так же щедро, хотя и не так опасно, как джунгли над головой. Из этих окон он мог видеть огни всей башни, где под его дудку танцевал каждый человек. Это мигающее маниакальное великолепие, полное параноидального блеска, было подобно сну.

Сэм еще не осознавал этого, хотя, оглядываясь назад, он понял бы. Но он вертелся все быстрее и быстрее, следуя за событиями, выходившими из-под его контроля. Если бы у него было время остановиться… подумать и подвести итоги! Но времени у него не было.

Розита сидела у его ног на низкой скамеечке, наигрывая на лире, когда наступал момент вдохновения. Складки ее сине-фиолетового платья кружком лежали на полу, облачная голова склонилась над лирой.

Она встала и медленно подошла к нему… Ее голос сладко произносил слова! Он поднимался и опускался, вместе со строками старой баллады. Но тут она была прервана музыкальным гудением телевизора.

Сэм знал, что сообщение важное, иначе он не получил бы его в этот час. Он неохотно встал.

Розита не подняла головы. Она сидела совершенно неподвижно, как будто звук вызова заморозил ее. Затем, не поднимая глаз, она тронула струны лакированными ногтями и пропела последнюю строчку:

— Юноша, я думаю, ты умрешь…

Экран телевизора прояснился, когда Сэм нажал кнопку, и лицо, появившееся на нем, чуть не заставило его отшатнуться. Это было лицо Кедры Уолтон, и она была очень рассержена. Черные локоны развевались, как волосы Медузы, когда она придвинулась к экрану. Она, должно быть, разговаривала с кем-то в глубине, ожидая, когда Сэм ответит на ее вызов, потому, что гнев ее был направлен не против Сэма. Он это понял. Ее слова выдали ее.

— Сэм Рид, вы болван! — ровно и без всякого вступления заявила она. Египетское спокойствие исчезло с ее тонкого и презрительного лица. Даже презрение исчезло. — И неужели вы в самом деле думали, что вам это удастся?

— Обязательно удастся! — заверил ее Сэм. Он был очень уверен в исполнимости своих планов.

— Бедный глупец! Вы никогда раньше не имели дела с бессмертными. Наши планы действуют медленно — мы можем себе это позволить! Но вы, конечно, не думали, что Харкер позволит вам остаться в живых после того, что вы сделали? Он…

Голос за ее спиной произнес:

— Позвольте мне говорить самому, Кедра, дорогая, — и с экрана на Сэма глянуло гладкое, лишенное возраста лицо Захарии. Глаза его были задумчивы. — В чем-то я вам должен быть благодарен, Рид, — продолжал голос бессмертного. — Вы были умны. У вас оказалось больше ресурсов, чем я ожидал. Вы заставили меня поднапрячься, а это большое удовольствие. К тому же вы сделали уязвимым Хейла и весь его честолюбивый проект. За что я позже и хочу вас поблагодарить. Я люблю воздавать должное.

Глаза его были глазами человека, глядящего на что-то безличное, они были такими, что Сэм ощутил холодную дрожь. Такая отдаленность во времени и пространстве, как будто Сэма здесь вообще не было. Или будто Харкер смотрел на мертвеца. Что-то безличное и отдаленное отделяло живого от мертвого. Захарию Харкера от Сэма Рида.

И в этот момент глубочайшего прозрения, потрясшего все его убеждения, Сэм понял, что видно, Харкер с самого начала знал, что Сэм перехитрит его в истории с Хейлом, и перехитрит также и Хейла. Сэм был слабым звеном в крестовом походе Хейла, единственным звеном, которое, будучи заподозренным, приведет к крушению всего проекта. До сих пор Сэм думал, что никто этого не заподозрит.

Но Захария Харкер знал.

— Прощайте Рид, — сказал ровный голос, — Кедра, дорогая…