Ярость

На экране снова появилось лицо Кедры. Она по-прежнему сердилась, но когда ее глаза встретились с глазами Сэма Рида, длинные ресницы полускрывали их, и на них виднелись слезы.

— Прощай, Сэм, — сказала она. — Прощай. — Взгляд ее голубых глаз устремился куда-то за его плечо.

Сэму хватило времени, чтобы повернуться и заметить угрозу, но не хватало, чтобы ее остановить.

Потому что Розита уже стояла рядом и смотрела на экран. И когда он повернулся, ее пальцы оторвались от струн арфы, неся ему забвение.

Он ощутил сладкий ужасный запах порошка, ударивший ему в нос. Тщетно попытался схватить ее и сломать ей шею — он вытянул руки, но она уплыла от него, и вся комната закружилась, и вот уже Розита стояла и смотрела на него откуда-то сверху, и в глазах ее тоже блестели слезы.

Последнее, что он видел, были две женщины, глядевшие на него со слезами в глазах.

Они любили его, должно быть, раз плакали, но они принесли ему гибель…

…Он проснулся. Запах смертоностного порошка не ощущался. Было темно. Он почувствовал, что плечи упираются во что-то, и неуклюже встал. Чуть посветлело. «Конец переулка, тупик», — подумал он; где-то в полутьме проходили люди.

Ногам было больно от ходьбы. Осмотрев себя, Сэм обнаружил, что он в лохмотьях и босой.

Он заковылял к выходу из тупика. Прохожий взглянул на него с любопытством и отвращением. Сэм схватил прохожего за одежду.

— Колония, — прохрипел он, — ее открыли?

Прохожий отбросил его руку.

— Какая колония? — нетерпеливо спросил он.

— Колония! Колония на поверхности!

— Ах, это! — он рассмеялся. — Вы малость опоздали. — Очевидно, он решил, что Сэм пьян. — Ее открыли уже давно.

— Когда?

— Сорок лет назад.

— Сорок лет! Сорок лет! — лишенное возраста, неизменившееся лицо Сэма Харкера, как всегда, без морщин, с рыжими бровями, смотрело на него.

— Сорок лет! — пробормотал Сэм Харкер.

Колени у него подогнулись. Он вцепился в поручень торгового автомата у выхода из тупика и смотрел на отражение собственных глаз в пыльном зеркале.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

И действительно будет время,

Когда желтый дымок заскользит

По улицам.

И будет тереться о стекла окон;

Будет время, будет время

Подготовиться к встрече тех,

Кого вы встретите;

Будет время убивать и созидать;

Будет время для всех работ

И для всех ответов на все

Вопросы.

Т. С. Эллиот

Город двигался мимо него медленно опускающейся спиралью. Сэм Харкер тупо смотрел на него, не воспринимая отдельных деталей. Мозг его был слишком полон и в то же время слишком пуст. Очень со многим ему нужно было справиться. Он еще не мог думать как следует. И никаких воспоминаний не сохранилось у него между тем мгновением, когда он взглянул на свое невозможно юное лицо, и настоящим моментом. Разбитыми ступнями он ощущал слабую вибрацию пути, и город, медленно двигавшийся, открывавший одну улицу за другой по мере того, как спираль уходила дальше, — этот город был ему знаком. И не на чем было остановиться, сосредоточить растерянный мозг.

— Мне нужна выпивка, — сказал он себе — и даже эта мысль рождалась неуклюже, как бы пробираясь по мозговым каналам, не использовавшимся сорок лет. Но ощупав рваные карманы, он убедился, что они пусты. Ни денег, ни памяти. Ни даже прошлого.

— Ничего? — туманно подумал он. — Ничего? — И тут он впервые подумал о том, что видел в зеркале. — Ничего?.. Я бессмертный!

Это не могло быть правдой. Это часть фантазии, навеянной сонным порошком. Но ощущение собственных гладких щек и твердых мышц шеи под дрожащими пальцами — это была не фантазия. Это реальность. Значит, нереальностью должны быть прошедшие сорок лет. И человек у начала переулка солгал. Припоминая, Сэм подумал, что этот человек глядел на него странно, с необычным интересом. Вначале ему казалось, что это прохожий, но теперь он решил, что этот человек ждал его, готовый уйти или остаться, в соответствии с действиями Сэма.

Он попытался припомнить его лицо и не смог. Пятно, смотревшее на него и говорившее с ним. Но глядевшее с клиническим интересом, говорившее с целью и намерением, которые не могли быть случайными. Это была первая сознательная мысль, сформировавшаяся в затуманенном мозгу Сэма, и воздействие ее было очень сильным. Человек должен был находиться там по какой-то причине. И причина эта была связана с Сэмом.

— Сорок лет, — пробормотал Сэм. — Во всяком случае, я могу в это поверить.

Город совсем не изменился — но это не критерий. Башни никогда не менялись. Далеко впереди, возвышающийся над зданиями, он увидел большой шар мертвой Земли в черном пластиковом пологе. Он смог сориентироваться — и все улицы и здания заняли вокруг него знакомые места. Он знал город. Он знал, где находились роскошные апартаменты, смотревшие сверху вниз на сверкающие пути. Он вспомнил девушку с голубыми глазами, бросившую ему в лицо порошок.