Ярость и рассвет

– Проявляю сдержанность.

– Почему?

– Потому, что я не смог сделать этого на базаре.

– Это имеет значение?

– Да, имеет, – сказал он тихо. – Ты хочешь этого?

Шарзад помедлила.

– Мы уже делали это раньше.

– Это не одно и то же. Этот раз будет другим.

Кровь бросилась по всему ее телу, воспламененная от его слов.

Он прижался губами к коже под ее мочкой. Его язык на мгновение задержался там.

– Ты этого хочешь? – повторил он ей на ухо.

Шарзад заставила себя успокоиться, сдерживая приступ дрожи в конечностях.

– А почему, как ты думаешь, я здесь стою, дурачок?

Она схватила его за подбородок и притянула губы Халида к своим.

То, что начиналось как игривый поцелуй, вскоре переросло в нечто большее, соответствующее тем похотливым мыслям, которые витали в воздухе несколько секунд назад.

Шарзад запустила пальцы в мягкие волосы Халида, когда его губы прижались к ее устам. Он окутал девушку объятьями, ее босые ноги оторвались от мрамора. Вуаль сорвалась с места своего крепления, когда они упали на подушки, не обращая никакого внимания на атрибуты, подобные шелковой ткани.

Ее руки стащили его камис через голову. Мускулы на его торсе извивались от ее прикосновений, а воздух в комнате становился все более душным, более ощутимым. Когда губы Халида направились к шее Шарзад, а руки скользнули по животу к шнуркам ее шамлы, она знала, что он был прав.

Этот раз будет другим.

Беспрепятственное стремление; это было тело из воды и душа́ из пепла.

Шнурки ее шамлы были развязаны. Если это продолжится дальше, бесполезно считаться с такой вещью, как мысли. Она обязана спросить сейчас, пока пламя не поглотило ее.

– Скажи мне, – выдохнула Шарзад, пальцы которой сжимали его плечи.

– Что угодно.

Ее сердце подскочило, почувствовав укол чувства вины.

– Почему они должны были умереть?

Он замер в ее руках на мгновение, которое, казалось, никогда не закончится.

Затем Халид приподнялся над ней и уставился на Шарзад, лицо его застыло в ужасе.

Он увидел противоречие в ее взгляде.

Она узрела ужас в его глазах.

Молча он встал с кровати и направился к двери.

Взявшись за ручку, остановился.

– Никогда не поступай так со мной снова. – Слова были сказаны тихо и резко, наполненные неподслащенной болью.

Он захлопнул за собой дверь.

Нанесенный ему ущерб был ощутимым. Одна часть Шарзад почти наслаждалась его страданиями, осознавая, что они – результат поведения халифа, причина того, что он заставил мучиться стольких людей. Другая часть рвалась догнать его. Ведь Шарзад знала: Халида возможно победить, если она сделала это.

Шарзад зарылась лицом в подушки и начала всхлипывать.

Наконец ей удалось найти его настоящую слабость.

Ею была она.

«И я использую это; я узнаю, почему Шива должна была умереть.

Даже если это убьет меня».

* * *

Коридоры Талеквана были немы как могила.

И темны, как самые зловещие намерения.

Джахандар поднялся по лестнице, крепко сжимая сверток в левой руке. Факел в правой подрагивал с каждым осторожным шагом, отбрасывая тени вдоль неровных каменных стен.

С колотящимся сердцем он приоткрыл деревянную дверь в свою комнату и прислонился к ней, пока она, содрогнувшись с гулким стуком, не закрылась.

Убедившись, что никто не слышал, как он куда-то ходил, мужчина с облегчением вздохнул, прежде чем положить сверток на стол и запереть дверь.

Затем он достал кинжал из-под накидки.

Это был простой клинок. На первый взгляд, незначительный. Деревянная рукоятка с банальной резьбой. Слегка кривоватая и кованная черным железом.

Совершенно непримечательный, на самом деле.

Джахандар закрыл глаза и сжал кинжал в ладони.

Время пришло.

После более чем двух недель кропотливого изучения и утомительного перевода этот момент настал.

Сегодня ночью он узнает, выбрала ли его книга.

Сегодня он проверит, достоин ли он ее силы.

И снова мужчина подошел к свертку на его столе. Он развернул ткань.

Удобно свернувшись, в центре спал заяц с мягким рыжевато-коричневым мехом.

Его первое испытание.

Джахандар сглотнул.

Он не хотел, чтобы животное страдало. Казалось абсолютно несправедливым отнимать жизнь такого беззащитного существа столь отвратительным способом.

Но выхода не было.

Он должен сделать то, что необходимо. Ради его детей. Ради себя.

Он поднял кинжал и провел им по левой ладони одним быстрым движением. На следе от него выступила линия крови. Мужчина капал алой жидкостью на темное лезвие.

Как только его кровь покрыла лезвие кинжала, металл засветился горячим бело-голубым светом.

Глаза Джахандара заблестели.

Теперь следует завершить цикл.

Он втянул носом воздух, молча умоляя спящего зайца о прощении. Затем провел светящимся лезвием по его горлу.

Джахандар наблюдал, как яркая кровь маленького существа пролилась на кинжал и металл из пылающе-голубого стал огненно-красным.

Магия с лезвия поднялась в воздух, заполнив комнату жутким розоватым светом.

И наконец он опять прижал кинжал к ладони.