Ярость в Тоттенхэме

Как видите, у Шерлока Холмса есть просто врожденный талант заводить самоотверженных и бескорыстных друзей. А ведь иные завистники облыжно обвиняют моего друга в эмоциональной холодности и даже нелюдимости, но, как видите, абсолютно несправедливо!

И всё же, какая жалость, что ни одного из членов этой шайки анархистов, так и не удалось взять живым! И был ли среди них пресловутый Нестор Вольский, или мы вновь его упустили?

Передав тело убитого прибывшему к шапочному разбору инспектору Лестрейду, мы с Шерлоком в тяжёлом молчании и мрачном расположении духа отправились на Бейкер-стрит.

Последняя беседа у камина

В течение следующих дней Майкрофт Холмс предпринял чрезвычайные усилия к тому, чтобы избавить общественность Британии от излишних волнений и скоропалительных выводов по поводу эффективности работы Скотленд-Ярда в деле о Тоттенхэмской погоне. С лидером лондонских профсоюзов Сиднеем С. Брауном удалось договориться о том, что попытка покушения на фабрике Абрахама Шнурмана не станет достоянием гласности, тем более что сам Старина Браун не пострадал. Пуля лишь пробила лацкан его кожаного пальто, застряв в золотом портсигаре нашего признанного рабочего вожака.

Редакторы ведущих газет Британии получили для публикации отредактированную в офисе Майкрофта Холмса версию стрельбы на фабрике, состоящую в том, что двое латышских эмигрантов попросту пытались ограбить кассира. В роли кассира невольно выступил случайно застреленный на фабрике мальчишка-подмастерье. Клеветнические инсинуации отдельных жёлтых листков о том, что некоторые рабочие на заводском пострадали от «беспорядочного огня охваченной паникой полиции» привели к нескольким довольно поучительным судебным процессам против зарвавшихся щелкоперов.

Естественно, что о нашем с Шерлоком участии в Тоттенхэмской погоне британским газетам тоже было рекомендовано умолчать. Все заслуги по ликвидации банды грабителей были приписаны нескольким констеблям Скотленд-Ярда, некоторые из которых даже не принимали в ней участия. Что ж, такова доля частных сыщиков, усилия которых постоянно остаются в тени!

Лишь спустя несколько лет после этих трагических событий я решился опубликовать свои правдивые записки о них, в которых наконец-то пролил свет истины на это нашумевшее дело. Сейчас, когда в Европе бушует Великая война, моя публикация уже не вызовет ажиотажа публики на фоне героических свершений нашей армии и флота во имя мира на Земле.

— Как Вы догадались, Холмс, что Джек Фогель не имеет ничего общего с главарём анархистов Нестором Вольским? — спросил я однажды своего великого друга и соратника, когда мы в очередной раз беседовали у камина в моей квартирке на Бейкер-стрит.

— Это элементарно, Ватсон, — доброжелательно ответил мне Холмс. — Помните, как вёл себя Фогель при задержании?

— Не припоминаю ничего значительного, — недоуменно ответил я.

— Когда Фогель решил сдаться, он широко расставил руки в стороны и повернул голову в профиль, — напомнил мне Шерлок. — О чём это говорит, дорогой друг?

— Ума не приложу, Холмс, — продолжал недоумевать я. — Видимо, соблюдал установленную процедуру ареста. Наверняка этот пройдоха не впервые задерживается полицией.

— Вы близки к истине, как никогда! — воскликнул Холмс. — Но, как обычно, не делаете верных выводов из своих наблюдений.

Шерлок окутался дымом из своей неразлучной трубки и продолжал:

— В тот день Лестрейд устроил в Лондоне всеобщую облаву для опознания Вольского по своей идиотской системе Бертильона. Как Вы помните, полисмены замеряли на улицах ширину размаха рук, окружность головы и размеры ушной раковины всех встречных и поперечных.

— Да, я это прекрасно помню, и даже сам принимал участие (из научного интереса) в нескольких замерах подозреваемых, доставленных в Скотленд-Ярд. Но какое это имеет отношение к делу?

— Останавливая прохожих на улице, полисмены приказывали им расставить руки, для измерения их размаха, и повернуть голову для замера ушной раковины. Фогель наверняка с утра делал вылазки из своего убежища на Дублин-роуд и попадался на глаза полиции, которая несколько раз проводила ему этот дурацкий бертильонаж. И коль скоро Фогеля не задержали на улицах Лондона, то следовательно, под мерки Вольского он не подходил.

— А когда мы производили его арест, он по привычке принял ту же позу, что и в ходе этих уличных проверок! — мгновенно догадался я, в очередной раз продемонстрировав свои дедуктивные способности.

— Вы совершенно правы, дорогой друг! — с готовностью отдал мне должное Холмс. — Поэтому я сосредоточился на другой версии, и пока Вы с Лестрейдом уделяли все силы поимке этого мифического Вольского, я подробно изучил каждый шаг убитого в самом начале дела Валдиса Озолиньша. Мне удалось установить, что он незадолго до смерти устроился на работу к Абрахаму Шнурману на его резиновую фабрику в Тоттенхэме. Вместе с ним нанялись ещё двое латышских эмигрантов: Пауль Хельфельд и Якоб Лепидус.