Ясень

О, то был час, – о, то был час,
Когда кошмары, налегая,
Всю смелость выпивают в нас, –
Но быстро опознал врага я.

Был в вихре вражьих голосов,

Но шёл путём ведуще-тесным,
И при качании весов
Был найден ценно-полновесным.

Как золотистое зерно,

Как самородок, в прахах цельный,
Как многозмейное звено,
Что держит якорь корабельный.

3.

Не рыдая, дождался я огненных рдяных ордалий,
  Не вздыхая, смотрел, как горит, раздвигаясь, костёр,
Самоскрепленный дух – как клинок из отточенной стали,
  Человеческий дух в испытаньях бывает хитёр.

Я припомнил, как в дни возвещений, что знала Кассандра,

  Человеческий ток был сожжён в прославленье погонь,
Я припомнил тот знак, при котором, горя, саламандра
  Не сгорает, а лишь веселит заплясавший огонь.

И взглянув как Весна, я взошёл в задрожавшее пламя,

  Отступила стена, отступила другая стена,
Через огненный путь я пронёс многоцветное знамя,
  И, не тронут огнём, наклонился к кринице без дна.

4.

И помолясь святой водице,
Её ничем не осквернил.
От благ своих дал зверю, птице,
Был осребрён от звёздных сил.

Был позлащён верховным Шаром,

Что Солнцем назвал в песне я.
Предупреждающим пожаром
Я был в провалах Бытия.

5.

Полночный час я весь окутал в тучи,
Поил в ночи, для должных мигов, гром,
Псалмы души зарнились мне, певучи,
И колосились молнии кругом.

Насущный хлеб от злой спасая чары,

Я возлюбил небесное гумно,
И я восполнил звёздные амбары,
Им принеся душистое зерно.

6.

Ах, яд в отравных снах красив,
  И искусился ядом я.
Но выпил яд, заговорив,
Я им не портил стебли нив,
В свой дух отраву мысли влив,
  Я говорил: Душа – моя.

О, я других не отравлял,

  Клянусь, что в этом честен стих.
И может быть, я робко-мал,
Но я в соблазн ядов не впал,
Я лишь горел, перегорал,
  Пока, свечой, я не затих.

Я с Богом не вступаю в спор,

  Я весь в священной тишине.
На полноцветный став ковёр,
Я кончил с ядом разговор,
И не отравлен мой убор,
  Хоть в перстне – яд, и он – на мне.

7.

Узнав, что в плуге лезвие огня,
Я им вспахал, для кругодневья, поле,
Колосья наклоняются, звеня,
Зернится разум, чувства – в нежной холе.

Люблю, сохой разъятый, чернозём,

Люблю я плуг, в отрезе раскалённый,
С полей домой, вдвоём, мы хлеб несём,
Я и она, пред кем я раб влюблённый.

8.

Сосуд с водой, где идол был,
  Где идол вымыт был до бога,
Я освятил крестом стропил,
  Поставил в глубине чертога.

И он стоит, закрыв глаза,

  В своей красе необычаен,
Его задумала гроза,
  Он быстрой молнией изваян.

9.