Ящик Пандоры

Выжившие почти не могли надеяться на медицину. Мелкими хирургическими операциями до 1900 года занимались цирюльники, располагавшие острыми бритвами и ножницами – увы, редко чистыми, не говоря о дезинфекции. При любом заражении, опасаясь гангрены, проводили ампутацию. Эту операцию делали уже мясники и плотники, умевшие орудовать пилами. То же самое в стоматологии: больные зубы выдергивали щипцами, без всякого обезболивания, прямо на рынке, на глазах у толпы, почитавшей это за развлечение.

Из-за отсутствия проточной воды люди мылись редко, а то и вообще никогда.

Ввиду слабого освещения на улицах (а то и за отсутствием оного) любая ночная прогулка предпринималась в кромешной тьме и сопровождалась риском ограбления. Поэтому с наступлением темноты люди почти не выходили из дому.

Путешествовать тоже было опасно: дороги кишели разбойниками (часто это были уволенные солдаты).

Еда была однообразной, а ее качество никем не контролировалось. В отсутствие холодильников сохранность мяса обеспечивалась только солью, избыток которой вредил пищеварительной системе.

Свирепствовали эпидемии, в частности, оспы и сифилиса.

Несмотря на тревожные новости, нельзя не заметить, что в наши дни все меньше людей гибнет от голода и от войн. Становится все меньше смертельных вирусов. Неуклонно сокращается риск пасть жертвой убийства, уровень насилия в целом снижается. В нашей стране, например, количество убийств за последние двадцать лет упало вдвое. Параллельно растет информированность о случаях насилия, поэтому создается впечатление, что оно, наоборот, возрастает.

Пытаться понять наш мир по новостям – это все равно что представлять весь Париж как отделение неотложной помощи одной из его больниц.

99.

Передышка длится недолго. Нут снова указывает на холмы, усеянные маленькими фигурками. Теперь первобытных туземцев уже не тысячи, а десятки тысяч.

Геб волнуется.

– Спрячь детей, – шепчет он Нут.

100.

Из окна номера видны финиковые пальмы оазиса, за ними два соленых озерка с заросшими берегами и две крепости, встроенные в горные отроги, – свидетельницы войн, разыгрывавшихся здесь, посреди пустыни.

Долгожданный телефонный звонок.

– Есть две новости, хорошая и плохая, – сообщает Элоди.

– Начни с хорошей.

Рене включает для Опал громкую связь.

– Я решила твою проблему. Помнишь, я тебе рассказывала про университетского знакомого, он был в меня влюблен, а потом стал телезвездой? Его зовут Готье. Я связалась с ним, рассказала ему твою историю, показала твои фотографии. Он готов прилететь и сделать репортаж.

Наконец-то.

– Готье Карлсон?

– Он самый.

– Идеальный вариант.

– Между нами говоря, я думаю, что он до сих пор ко мне неровно дышит и рассчитывает, что эта история предоставит ему новый шанс.

Несовпадение важности открытия и причины интереса журналиста огорчают Рене.

Что я слышу, ухажер из ее молодости намерен снова за ней приударить, ну, и подтвердить существование атлантов заодно.

Он сглатывает, стараясь скрыть разочарование.

– А плохая новость?

– Я не нашла «серьезного» ученого. Довольствуйся мной. Между прочим, у меня диплом по палеонтологии, меня очень интересовала эта дисциплина.

– Твой друг-журналист и твой диплом? Думаю, этого должно хватить.