Ящик Пандоры

– Я не смогу смириться с этой неудачей. Давайте еще попробуем, прямо сейчас, – просит она, расчесывая розовые пятна на руке и ниже затылка.

Похоже на псориаз.

Он помнит, что его мать мучилась тем же самым психосоматическим недугом, от которого не придумано никакого средства. Из розовых пятна у Опал стали красными и бросаются в глаза.

Сеанс регрессии привел к приступу.

– Начинаем! – торопит она, с трудом сдерживая нервное возбуждение.

– Извините, я устал.

Она колеблется, не зная, как быть, потом вздыхает.

– Что ж, ложитесь на диване. Займемся этим завтра.

60.

От завтрака их отрывает звонок в дверь.

– Вы кого-то ждете?

– Нет.

– Откройте, полиция!

Он видит в глазок лицо лейтенанта Разиэля.

– Я знаю, что вы здесь, мсье Толедано. Откройте, иначе мы взломаем дверь.

– Как они узнали, что вы здесь? – спрашивает хозяйка квартиры.

Рене сразу представляет себе все возможные причины.

– Джек-потрошитель!

– Что?!

– Официант, обслуживавший нас в тот раз. Я забыл ваш адрес и спросил у него. Он изображал Джека-потрошителя. Наверное, он меня узнал, меня же показывают по телевизору.

– НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙТЕ! – орет лейтенант Разиэль. – СЕЙЧАС МЫ ВЫЛОМАЕМ ДВЕРЬ!

– Не волнуйтесь, здесь есть черный ход, мы уйдем через него.

– «Мы»?

– Думаете, я так быстро откажусь от попыток преодолеть дверь моего бессознательного?

Быстро набив дорожную сумку, она ведет его на кухню и через черный ход выводит на запасную лестницу.

Они торопливо спускаются, слыша, как полиция бьет в дверь тараном.

Выскочив на улицу, Опал и Рене пускаются наутек.

– Мою физиономию показывают по телевизору, меня могут узнать.

– Я знаю, что делать.

Она затаскивает его в магазин, торгующий хиджабами, чадрами, паранджами и прочим. Там они выбирают самые радикальные черные паранджи, оставляющие только прорези для глаз. В такой можно выдать рюкзак за живот беременной.

Теперь беглецам ничего не грозит, они знают, что малейшая попытка полиции их задержать вызовет уличные беспорядки. Два черных призрака семенят к ближайшей станции метро, «Шатле».

Чтобы максимально замести следы, они присоединяются к стайке женщин в таких же одеяниях и вместе с ними ныряют в вагон.

– Теперь вы можете вернуться домой, – говорит Рене своей спутнице.

– Нет, я с вами.

– Это глупо. За мной гонится полиция, вам это не сулит ничего хорошего. Вы ничем мне не обязаны. Я искал временное убежище, чтобы отдохнуть, не более того. Надеюсь, вами движет не чувство вины за ваш первый сеанс.

– Говорю вам, вы нужны мне для регрессии. Пока что я – ныряльщица-любительница, а вы у нас чемпион.

– Я не единственный, с кем вы можете заняться регрессией.

– Я нашла себе проводника. Я вам доверяю. Не хватало вверить свое сознание неизвестно кому!

– У нас ничего не вышло.

– Интуиция мне подсказывает, что обязательно выйдет.

Что за муха ее укусила?

– Вы не представляете себе всей ситуации. Подумают, чего доброго, что я захватил вас в заложницы.

– Повторяю, вы виртуоз ныряния в бессознательное. Думаю, вы – единственный, кто способен меня «разблокировать».

Когда она говорит, колеблется черная ткань у рта. Выражения ее лица он не видит, видны только ее огромные зеленые глаза. Ресницы превращаются в способ общения, приходится внимательно за ними следить.

Ее не переубедить. Какое упрямство!

Он изучает через прорезь в своей парандже рекламу медикаментов на стенах вагона. Они якобы благотворно действуют на память и помогают успешной сдаче экзаменов.

– Будьте благоразумны, Опал, возвращайтесь домой. Иначе у вас самой будут неприятности с полицией.

Он оборачивается и убеждается, что обознался. В вагонной толкучке женщины немного сместились, так что он обратился к обладательнице карих, а не зеленых глаз.

– Простите, мадам, это я не вам.

Ресницы вокруг карих глаз испуганно трепещут.

Он находит нужные ему глаза.

– Домой, домой, Опал!

– Я поняла, вы хотите оставить Атлантиду для себя. Вы не отличаетесь от остальных мужчин: все вы эгоисты, думающие только о своих удовольствиях, на удовольствие женщины вам наплевать.

Состав остановился, шум утих, и ее последняя фраза разносится на весь вагон.

– Это слишком опасно, – отвечает он шепотом. – Не упирайтесь, возвращайтесь домой.

– Сначала вы поможете мне попасть в мое прошлое.

– Если вы останетесь со мной, полицейские сочтут вас за мою сообщницу.

– Я не против быть вашей сообщницей, лишь бы вы помогли мне преодолеть дверь. А потом, я верю в ваши рассказы. Ради спасения Атлантиды можно и рискнуть. Это мой сознательный выбор, я имею на него право: лучше удирать на пару с вами, чем вести разумную, а значит, скучную жизнь. Будем считать это тягой к приключениям.