Ястреб над озером

— Меня вы тоже убедили, — сказал Игорь. — Я вот все думал, не купить ли мне спиннинг и удочки, а теперь раздумал. Лучше я буду конным спортом заниматься. Люблю лошадей.

— А может, когда школу закончишь, поступишь к нам, в Главрыбвод, инспектором?

— Подумаю, — Игорь с хитрой усмешкой поглядел на Прокопыча. — Я ведь теперь знаю, где орудует один старый опытный браконьер...

— Тьфу! — сплюнул Прокопыч. — И слово-то какое-то не нашенское, не русское.

— Настоящий русский человек всегда любил свою Родину, — очень серьезно сказал Иван Ильич. — Любил ее землю, лес, реки, озера... И нет ничего обиднее, когда некоторые люди, распинаясь в своей любви к Родине, садятся в машины, едут в лес и уничтожают там все живое, а в озерах — рыбу. Это не любовь к Родине, а...

— Предательство, — подсказал Игорь.

— Возможно, это и слишком крепко сказано, но доля истины есть, — сказал Иван Ильич.

Сергея всегда привлекали цельные люди с сильным характером. Таких людей не снедают мелкие заботы о себе, их волнуют большие проблемы. Уже две недели они находятся в одной палате, а лично о себе Иван Ильич еще ничего не рассказал. Два или три раза его навещала маленькая худощавая женщина, очевидно, жена. С ней Иван Ильич разговаривал очень тихо. И грубоватый голос его становился мягким, душевным. Женщина целовала его в щеку и уходила.

Гораздо чаще к нему приходили сотрудники и сидели до тех пор, пока сестра не прогоняла. И это было совсем не вынужденно-вежливое посещение заболевшего сослуживца, когда людям не о чем говорить — сидят у постели, обмениваются пустопорожними словами и тоскливо думают, как бы поскорее уйти. Здесь же обсуждались происшествия на водоемах, решались какие-то дела, подписывались бумаги. И случалось, посетители забывали, что пришли к больному, начинали громко спорить, размахивать руками, доказывая что-то. Иван Ильич тоже повышал голос, брови его метались надо лбом, большая рука рубила воздух...

И потом он еще долго не мог успокоиться, стриг бровями и говорил, глядя в потолок:

— Это самая отвратительная черта у человека — уйти от любой ответственности. Ничего самому не решать... На рыбозаводе в отсеках несколько миллионов мальков пеляди. Привезли ее черт знает откуда. Подкормки подходящей нет, ухода тоже никакого. Нужно немедленно мальков запускать в водоем, а они тянут волынку! Сами не могут решить, в какое озеро запускать, хотя об этом разговор ведется еще с зимы... Ну, разве можно так?..

— Безобразие, — охотно соглашается Игорь.

— Ты чего это? — удивленно косился на него Вологжанин.

— Нельзя, говорю, мальков мучить, — невинным тоном пояснял Игорь.

— Приходи ко мне после школы, — успокаиваясь, говорил Иван Ильич. — Я из тебя сделаю настоящего инспектора... А это сейчас у нас самая романтическая профессия. Тут тебе и опасность на каждом шагу, и стрельба из ружей, и погоня за браконьерами на быстроходном катере...

— Мне это подходит, — улыбался Игорь.

— Может, и мне переквалифицироваться в штатные рыбинспекторы, — с улыбкой сказал Сергей. — Правда, испытательного срока я не прошел: браконьеров с сетями и рыбой упустил, а сам вот попал в больницу... С удовольствием бы пожил в избе на берегу озера.

— Ты что же думаешь, это курорт?

— Так возьмете или нет? — допытывался Сергей.

— Он еще спрашивает! Если бы все общественники вот так же, как ты, поступали, давно бы браконьеров не осталось, — сказал Вологжанин. — У меня есть одно вакантное место. Райский уголок: кругом сосновые леса и озеро — Большой Иван. И дом инспектора на самом берегу. Чуть выше, на бугре, хутор из пяти дворов. Участок порядочный, что-то около двадцати охраняемых водоемов.

— А где же бывший инспектор? — поинтересовался Игорь.

— Под суд отдали, — сказал Вологжанин.

— Заманчивое предложение... — улыбнулся Сергей.

Он хорошо знал эти места, не раз ловил на Малом и Большом Иванах. Знает и этот дом инспектора, и хутор на бугре. Там действительно сосновый бор кругом, а в лесу полно белых грибов. Как раз напротив избушки инспектора большой остров. Летом туда на лодках привозят хуторских телят, и они живут до осени сами по себе. Помнится, как-то Сергей заночевал там с приятелями-рыбаками, а котел с недоеденной ухой оставили у костра. Ночью пришли телята и слопали всю уху. Пестрые такие, симпатичные телята с белыми звездами на лбу.

— И не отшибло у тебя охоту после всего этого... с браконьерами бороться? — с любопытством взглянул на него Вологжанин.

— Наоборот, — раздумчиво ответил Сергей. — Теперь мы с ними враги на всю жизнь.

— А насчет моего предложения подумай, — сказал Иван Ильич. — Побудешь в шкуре рыбинспектора несколько лет — настоящую книгу напишешь... Репортажи с браконьерского фронта.

— Подумаю, — сказал Сергей. — Дело серьезное, заманчивое. Может быть, и в газете заинтересуются? Собкор при Главрыбводе!

4