Ястребиная ночь (СИ)

– Не в одном Фесте дэморисы заключили договор с Грезами. Терн рассказал мне, что на выгодных условиях его собратья защищают этих напыщенных щеголей, получая взамен надежный источник пропитания и заботы. Не смотря на свою разумность, эти динозавры являются зверьми, которые страдают от паразитов и нуждаются в большом количестве дичи. Такие умелые охотники как Ши и сфинксы составляют им мощную конкуренцию, более того, на дэморисов охотятся как на тупую скотину. Разумным динозаврам не доступен Экстаз, защититься от чужой магии они не могут, поэтому сотрудничество с Грезами так выгодно. Нам не известно, сколько дэморисов охраняют Айос-Ни. Динозавры ненавидят Баваан Ши по понятным причинам, даже при поддержке крылатых военное столкновение на земле может произойти. Да и кентавры отстреливают этих поразительных рептилий, отгоняя от своих стад породистого скота. Но даже не это беспокоит меня сильнее всего. В столице Грез пар Созидающих намного больше, чем в Фесте, следовательно, магическая поддержка будет сильнее. Также я не верю в непоколебимый авторитет тахиллинов среди гарпий, во всех временах и обществах находились те, кто бросал вызов вождям, отчаянно стремясь к власти. Возможны стычки и среди самих стай крылатых, все они жили обособленно друг от друга. Падших будет много…

– Знаешь, весь этот военный полет… – Вереск замолчал, подбирая правильные слова, – Я все еще отказываюсь верить в то, что мы попали в период Античности. Колизей, города-государства, ожившие легенды… Ласарисс каждый преподносит что-то новое. Даже не знаю, нравится мне жить, балансируя на бритве острых ощущений, или нет.

– Все ты прекрасно знаешь, любитель драйва! – подколол я Мотива.

– Но, честно говоря, только полеты с тобой удовлетворяют мою потребность в острых ощущениях, – Акино сменил тему, льстя мне. Было приятно слышать подобные слова, однако я предпочёл оставить эту маленькую деталь в тайне.

– Только полеты доставляют тебе острые ощущения? – притворно изумился, дразнящее проводя скользкими от масла пальцами по промежности любовника. На другой руке выпустил когти и осторожно царапнул ягодицу своего сахарного мальчика. Нашел его губы и страстно поцеловал, не желая больше отвлекаться не на что другое.

Мягко коснулся крылом бока Аки, щекоча чувствительную кожу перьями. Кулачок Вереска сжался на моей эрекции, заставляя несдержанно толкнуться в его руку. Поймал зубами нижнюю губу партнёра и медленно ввел в него палец. Бедра Вереска напряглись и тут же расслабились. Сместился вниз, ведя влажную дорожку языком по солнечному сплетению Акино к низу живота. Палец, смазанный в масле, легко скользил в тугом анусе Грезы. Распластал крылья по ступеням для равновесия и вобрал в рот возбужденную плоть Мотива, заставив его шумно втянуть в себя воздух и немного прогнуться в пояснице.

– Даффи, глубже! – потрясающе хрипловатым голосом попросил сахарный, мягко надавливая мне на затылок. Покорно выполнил его просьбу, беря глубже, одновременно с этим заканчивая растягивать Аки. Приласкал шелковистую головку языком, дразнящее поглаживая поджавшиеся яички подушечкой указательного пальца. Задвигал головой, делая своему парню глубокий минет, но давая дойти до финала.

Сжал собственный член, чувствуя невыносимую потребность войти в своего Мотива прямо сейчас. Плавное движение вверх, бережно опустился на Акино, проникая в него. Любовно провел большим пальцем по крепко сжатому пухлому рту, наклонился и поцеловал Вереска в губы, замерев и терпеливо дожидаясь, когда Греза привыкнет к моему вторжению в себя.

Расправил трепетно подрагивающие крылья, умопомрачительно целуясь с партнёром и неспешно двигая тазом. С тихим стоном Вереск качнул бедрами навстречу, чуткими пальцами пробегая по крылу, ведя по вздыбленным перьям от основания к излому. Игриво прикусил точеную шейку, подхватывая Аки под колени и ускоряя темп проникновения.

Мы снова слились в Экстазе, счастье накрыло липким покрывалом, оседая глубоко внутри. Страстная ночь уходила, растворяясь в темноте…

***

На востоке небо затянулось нежно-розовыми тонами. Встречали рассвет на крыльце дома, не заботясь, что кто-то может увидеть нашу наготу. Аки водил по татуировке Иггдрасиля на моем правом бедре, прижавшись щекой к крылу. Удовлетворенно прикрыл глаза, сосредотачиваясь на движении тонкого пальчика, повторяющем изгибы тату.

– Знаешь, Мировое Древо на коже тахиллина – это очень символично, – вдруг проронил Вереск, целуя меня в плечо.

– Объясни свою мысль, – я заинтересованно приоткрыл глаза.

– Крона – это верхний мир, небо. Корни, соответственно, земля. Не думаю, что ты вкладывал в эту татуировку понятия Ада и Рая по славянской мифологии. Ствол соединяет землю и небо, нижний и верхний мир, являющиеся полными противоположностями друг друга. Тут находятся гарпии и прочие крылатые, – Греза очертила листву Мирового Ясеня и скользнула к корням, – А тут расположились нелетающие разумные. А ты – это ствол Древа, ось на стыке двух миров, надежно их соединяющая.