Ява

Пугачеву Аллочку.

Частушка явно пришлась по душе офицеру.

Моя милка — демократка,

Да и я не коммунист.

Вместо брюк я для порядка

нацепил фиговый лист…

Ох, сердце болит,

И под сердцем болит.

Неужели никогда

Здравый смысл не победит?!

— Ява, ты политическими частушками не изобилуй. Давай что попроще.

— Попроще это какие?

— Про интим, — выпалил офицер.

Моя милка как кобылка,

Но и разница видна.

На кобылке ездят много,

А меня везёт одна.

— Другой табак, — похвалил старлей.

Мой милёнок, мой телёнок,

Только разница одна.

Мой милёнок пьет из кружки,

А телёнок из ведра.

— Товарищ старший лейтенант, а давайте, кто кого анекдотами перескажет и частушками перепоёт. Время быстро полетит. И к месту прибудем весело.

— Давай. Ты начинаешь, а я подхватываю.

Дорога пошла веселей. Ехали интересно, но очень медленно. С частыми остановками. Офицер то и дело переговаривался по рации и вновь включался в игру. Максимальная скорость движения колонны на первой сотне доходила до пятидесяти километров в час. Солнце клонилось к закату, но жара не отступала. Окна кабины были открыты, и лёгкий, а иногда и порывистый ветерок обдувал пассажиров. Поменялся ландшафт. Из равнинного он стал переходить в горный. Справа потянулась гряда высоких сопок. Они то приближались к дороге, то удалялись от неё. По обе стороны тянулась непроглядная тайга. Казалось, что вот только войди, пройди метров пять и всё, заблудился.

Неожиданно из лежащего на коленях офицера наушника послышался треск, сменившийся свистом и писком. После секундной тишины речь, отдаленно напоминающая русскую, произнесла короткое приветствие:

— Рюськи сольдаты, зрасити. Хи-хи-хи!

— Это кто? — с непередаваемым удивлением спросил Валерка.

— Китайцы. На нашу волну настроились. Мы же работаем в открытом радиоэфире, — спокойно ответил старший лейтенант. — Вон за теми сопками справа уже Китай. Мы вдоль границы катимся.

— Кюта ви еите? — снова раздалось из наушника. И уже четкая русская речь: «Десять минут полная тишина в эфире. — Это командир части. — Отключить станции и перейти на запасной канал «3».

— Весь кайф китайцам обломал, — пошутил Валерка.

Ближе ко второй сотне километров, до большого привала, ехали молча. Валерка думал о своём. Вспоминал Наташку.

Во время привала водители сгрудились в одну кучку, а офицеры в другую. В командирский «уазик» сели два офицера. Он крутанулся на трассе и помчался в обратную сторону, набирая обороты.

— За пойлом в последнюю деревеньку полетели. Наверное, впереди уже нет населенных пунктов, — предположил Райский.

— А тебе что от этого? Легче или тяжелее?

— Не то и не другое. Обидно. Привязанные к этим козлам.

— Ты потише. Услышит кто, будет худо, — остановил сослуживца один из сынов великой Украины по имени Тимоха.

— Чё, ссышь, когда страшно? Небоись, прорвёмся. Где наша не пропадала.

— Слушайте, кому какой дубарь достался? — спросил Ромка, меняясь лицом и искривляя уголки рта.

— У меня мировой мужик. Анекдоты валит, словно сам на ходу сочиняет. И частушек миллион знает, — похвастался Валерка.

— Мой тоже ничего, — вступил в разговор Сашка, — только всё за ручку на панели держится и просит, чтобы я не гнал. Ха-ха-ха! Это разве скорость?

— Ромка, а чего ты так искривился? — спросил Олег.

— Да мне такое чмо досталось. Слов нет, одна пена у рта и мат сквозь зубы. Так бы и врезал.

— Чем тебя на этот раз вывели? — смеясь, глядя на Романа, спросил Сергей.

— Едет, сволочь, и то пердит, как лошадь, то отрыжка у него, словно слив унитаза. Тьфу. Аж противно. Перданёт и говорит: «Славно желудочек работает». Отрыгнет и: «Прости, попочка, что через ротик. Вот как славно меня женушка покормила в дорогу». Одним словом, чмо. Окна открыты, а в кабине дышать нечем. Насилу дождался, когда привал будет.

Роман закончил рассказ под дружный хохот своих товарищей. Он обвёл их взглядом. Махнул рукой и, спустившись к обочине, вошёл в лес.

— Ты куда?

— До ветру.

Глава 34

Ответственное задание

Проехав чуть меньше двухсот пятидесяти километров, колонна углубилась по лесной дороге в глубь тайги. К большой поляне выехали в сгустившихся сумерках. Когда весь автотранспорт выстроился в один ряд и военные встали в две шеренги, командир части просто и без военного официоза сказал:

— Старший лейтенант Морозкин. Выходите в заданную точку и налаживайте связь. Мы сейчас подъедем. Остальные готовят лагерь. Разводят огонь. Налаживают электропитание. Одним словом, обустраиваем быт. Старший прапорщик Николаенко. Организуйте с поварами приготовление ужина. Да не скупитесь. Пожирнее и понаваристее. Разойдись.

Началась работа по командам, разбитым и назначенным ещё в части. Из грузовиков сгружалось всё на землю и переносилось в сторону. Разгруженные машины отгонялись и ставились в квадрат, для удобства охраны и наблюдения.

— Ява! Ява! Яванский, мать твою так. Боец. Солдат, — кричал во всё горло Валеркин офицер.

— Я здесь, товарищ старший лейтенант, — подбежал, запыхавшийся Валерий.

— Где тебя черти носят, команду не слышал?

— Какую команду?

— Выдвигаться в заданную точку.

— А я тут причём? Это же какому-то офицеру по фамилии Морозкин приказали.