Ява

— Вышел из палатки и пошёл в лес… в сторону дизеля, — начал рассказывать постепенно приходящий в себя Мишин, — во-о-о-от… Обошёл его. Посмотрел по сторонам. Никого нет. Ну, и… начал делать по-маленькому, а меня вдруг как затрясёт…. Как давай бить всего. Руки от ширинки оторвать не могу. Повернуться не могу. Смотрю тупо на струю, а она всеми цветами радуги и тоже трясётся. Член как отбойный молоток. Такое впечатление, что вот-вот начнёт землю долбить. Струя закончилась, и всё прекратилось. Что было, не пойму.

— А рядом с дизелем провода есть?

— Не помню. Не смотрел.

— А заземление от тебя, где было?

— Чего вы ко мне пристали? Идите и посмотрите. Отвалите. Я полежу, немножко.

Ребята гурьбой высыпали из палатки. Подойдя к дизелю, они без особых усилий нашли место, где Слава «помочился». В траве лежал несколько раз скрученный, издающий зловонные испарения кабель.

— Как его только не убило? Вот урод. Подобие человеческое, — возмущались, возвращаясь к палатке, ребята.

Пока просыпались офицеры, одиннадцать водителей свернули палатку. Собрали и погрузили её и кровати в кузов бортового «зилка». Достали сухпаек и перекусили. На костре вскипятили и запарили чайник. Его запах разбудил остальных спящих в кунге. Потихонечку военные начали стягиваться к костру. Наливали кипящий чай. Заправляли его большим куском сахара и тут же, стоя или сидя, прихлебывали, наслаждаясь жизнью. Повар предлагал остатки вечерней, ещё тёплой каши. Отдельные фигуры потянулись к походной кухне с котелками.

Глава 36

Декретный отпуск

Наташе очень нравилась работа. Сравнить было не с чем. За плечами только учеба в техникуме и немножко производственной практики. Практика практикой, а производство — это серьёзно. Коллектив третьего цеха, в основном, был женский. Так, иногда, для отгрузки мороженой продукции или чего иного, приходила бригада грузчиков. Молодые парни сразу заметили новую работницу. Каждый клеился и пытался понравиться по-своему. Со стороны это было смешным и даже чуточку наивным… А когда они прознали, что Наташа замужем, да ещё муж в армии служит… Тут уж пришлось вмешиваться Наталье Петровне.

— А ну, кобели марш на рабочее место. Задарили девку сладким. Ей, между прочим, нельзя. Ребёнок сладкоежкой вырастет, беззубым будет.

— Какой ребёнок? У кого?

— Я бы сама рада. Да как-то поздновато. Отженихалась своё.

— Так, значит, это Наташка беременная?

— Ну, догадались. Валите отсель. Мало, что ли, девок свободных незамужних да разведённых.

Так, по-простому, Наталья Петровна отвадила грузчиков. Но, как пчелы на мёд, начали слетаться время от времени чужие. То водитель с РАЙПОвского гаража повадился, то сдатчики, будь они неладны, с подарками повалили. Со своими как-то сразу сладили, а вот с этими… Пришлось Наталье Петровне каждый день провожать Наталью с работы.

В августе все проблемы любовных поползновений отпали сами собой. Как-никак пятый месяц. Хочешь не хочешь, а животик уже выпирает. Платьице не приталенное, а просторное. И поступь не такая лёгкая и порхающая. Лицо постепенно приобретало ту красоту, которая есть только у будущих мам. Коллеги относились к ней по-домашнему. Всячески оберегали. По-поводу и без него защищали. Всем очень нравился ребёнок, вынашивающий другого ребёнка.

К концу сентября Наташа принесла справки из больницы и оформила декретный отпуск. Людмила Николаевна с Василием Ивановичем легко и быстро согласились на такой ход событий. Девчонке и так нелегко. Что ж её работой неволить.

На зарплату Наташа купила немного вина, конфет и фруктов. Третий цех устроил пышные проводы в «дородовый» и «послеродовый» отпуск своей юной воспитанницы.

— Видишь, Наташенька, как быстро время пролетело. Так вот и жизнь пролетает. Не успеешь родиться, а уж и помирать пора, — философски заметила Наталья Петровна. — Будто вчера с тобой познакомились. Скучно будет, звони. Будешь ходить в больницу, заглядывай. Всегда желанной гостьей будешь.

— Петровна, чего ты о грустном. Совсем девочку нашу измучила своими нравоучениями, — зашушукали на Наталью Петровну работницы помоложе. — Давай лучше споём.

— Эх, молодёжь, вам бы только петь да танцевать, — вздохнула женщина и необычно приятным и мелодичным голосом запела.

Она пела красивую украинскую песню. Наташа слушала и понимала её только через слово или два. Ей слышались утки, гуси, и, судя по развивающимся событиям, песня была про любовь. Закончив песню в полной тишине, Наталья Петровна налила себе полный стакан красного вина и залпом его осушила.

— А вам всё петь да танцевать.

— Наталья Петровна, у вас так хорошо получается исполнять народные песни, что порой хочется плакать, а порой так легко становится на душе. Спасибо вам, милая Наталья Петровна, — Василий Иванович ловко и нежно подхватил руку женщины, наклонился и поцеловал.

— Ого! Петровна, а ты всё себя со счетов списываешь. Ишь, какого хлопчика отхватила, — засмеялся женский коллектив.

Василий Иванович слегка покраснел, аккуратно вернул женскую ручку на место и отошёл в сторонку. Женщины залились смехом.