Языческий лорд

— А ты как думаешь? — она вернула мне этот вопрос.

Потому что Беббанбург правил маленьким клочком земли, окруженным врагами, а этот брак принес союз с человеком, который был врагом этих врагов.

Сигтрюгг был амбициозен и жаждал получить королевство, и если не в Ирландии, то он прорубил бы его себе в землях Британии. Он не был достаточно силен, чтобы атаковать Уэссекс, а Уэльс принес бы ему столько же проблем, как и Ирландия, Шотландия же была еще хуже, так что он смотрел в сторону Нортумбрии.

Это означало, что его врагами были Кнут Ранульфсон и Сигурд Торрсон, так, может, это Сигтрюгг захватил жену Кнута? Это было возможно, но Сигтрюгг должен был быть абсолютно уверен, что устоит перед атакой Кнута, раз осмелился на такое. Сейчас он был в безопасности в Кумбраланде.

Это была суровая местность гор, дождей и озер, и Кнут был явно доволен, позволив Сигтрюггу управлять этой бесплодной пустыней. А Сигтрюгг? Он без сомнения хотел земли, которыми правил Кнут, но норвежец вовсе не был глупцом и вряд ли бы развязал войну, которую бы неизбежно проиграл.

Я склонился над рулевым веслом. Полуночник быстро шел вперед под парусом, и рулевое весло дрожало в моих руках, а это всегда было знаком того, что корабль счастлив.

Рваные облака унеслись на юг, и Полуночник внезапно вышел в залитое солнечным светом пространство. Я улыбнулся. Лишь немногое может вселить такую радость, как добрый корабль и хороший ветер.

— Откуда такая вонь? — с негодованием спросила Ингульфрид.

— Наверное, от Финана, — ответил я.

— От лорда Утреда, — произнес Финан одновременно со мной.

— Это парус, — объяснил ей Осферт. — Он пропитан тресковым жиром и бараньим салом.

Она была потрясена.

— Тресковым жиром и бараньим салом?

— Конечно, он смердит, — признал я.

— И привлекает мух, — добавил Финан.

— И зачем тогда это делать?

— Потому что тогда парус лучше ловит ветер, — сказал я. Она скривилась. — А ты не привыкла к кораблям, миледи?

— Нет. Думаю, я их ненавижу.

— Почему?

Она сердито посмотрела на меня, некоторое время помолчала, а потом заявила: — А ты как думаешь? Я единственная женщина на борту.

Я уже был готов заверить ее, что она в безопасности, но потом понял, о чем она. Для мужчин это было просто, лишь помочиться за борт, позаботившись о том, чтобы не встать против ветра, но Ингульфрид едва ли могла поступить так же.

— Элдгрим! — позвал я. Поставь ведро под площадкой у рулевого весла и натяни занавеску! — я снова перевел на нее взгляд. — Там немного тесновато, но зато тебя не будет видно.

— Я этим займусь, — поспешно вмешался Осферт. Он махнул Элдгриму и занялся развешиванием двух плащей, которые послужат занавесями над влажным и темным пространством под нашими ногами.

Финан взглянул на меня, мотнув головой в сторону Осферта, и ухмыльнулся. Я сделал вид, что этого не заметил.

— Сюда, миледи, — Осферт произнес это необычайно торжественно, — а я постою на страже, чтобы никто тебя не побеспокоил.

— Спасибо, — сказала она, и Осферт поклонился ей. Финан фыркнул.

Осберт хотел остаться с матерью, когда она спустилась с площадки.

— Оставайся здесь, парень, — велел я. — Я научу тебя править кораблем.

Ингульфрид согнулась и пропала из вида. Полуночник парил по волнам, счастливый от этого ветра и в этом море. Я дал мальчишке рулевое весло и показал, как предугадывать движения корабля, позволив ему почувствовать мощь моря, держась за это длинное весло.

— Не пытайся слишком часто налегать на него, это замедляет ход — объяснил я ему. — Обращайся с кораблем, как с хорошей лошадью. Будь мягок, и корабль сам поймет, что нужно делать.

— Зачем обучать его, если ты собираешься его убить? — спросила его мать, когда появилась вновь. Я смотрел, как она забирается обратно на площадку у рулевого весла. Ветер растрепал ее волосы и хлестал ими по лицу.

— Ну? — резко потребовала она. — Так зачем его учить? — гнев придавал ей строгую, пронзительную красоту.

— Потому что это должен уметь каждый мужчина, — ответил я.

— Значит, он станет мужчиной? — упрямо продолжала она.

— Я не убиваю детей, миледи, — тихо произнес я, — но я не хотел бы, чтобы твой муж об этом узнал.

— Так как ты с ним поступишь?

— Он не причинит ему вреда, миледи, — вступил в разговор Осферт.

— Тогда как он с ним поступит?

— Продам его, — заявил я.

— Как раба?

— Подозреваю, что твой муж заплатит гораздо больше, чем можно получить за любого раба. Или, может, заплатят враги твоего мужа?

— Их у него полно, — сказала она, — но ты среди них главный.

— И наименее опасный, — развеселился я и кивнул в сторону команды. — Это все воины, что у меня есть.

— И всё же ты напал на Беббанбург, — добавила она, по ее тону трудно было судить, считает ли она меня полным глупцом или невольно восхищается тем, что я отважился на эту атаку.

— И почти преуспел в этом! — произнес я с тоской в голосе, — хотя, признаю, к этому моменту я, вероятно, был бы уже мертв, если бы ты не взяла своего сына посмотреть, как подкуют его новую лошадь, — я поклонился ей. — Я обязан тебе жизнью, миледи, и благодарю тебя.