Языческий лорд

— Некоторые из них, — добавил Финан, — но думаю, что остальные поклонялись орлам.

— Орлам!

— Мне так кажется, — он взглянул на фронтон навеса для скота, на котором были умело высечены бегущие по лесу полуобнаженные девушки, которых преследовал человек с козлиными ногами.

— Может, они поклонялись козам?

— Или титькам, — сказал мой сын, уставившись на проворных девиц.

— Неплохая была бы религия, — заметил я.

К нам присоединился Меревал и тоже посмотрел на фронтон. Рисунок был хорошо различим в низких лучах солнца, отбрасывавших длинные и резкие тени.

— Когда мы вернем себе эти земли, — сказал он, — мы все это уничтожим.

— Почему? — спросил я.

— Потому что священники такого не любят, — он мотнул головой в сторону длинноногих девиц. — Они прикажут это разрушить. Это ведь язычники, разве не так?

— Думаю, мне бы хотелось быть римлянином, — заявил я, уставившись наверх.

Они засмеялись, но меня охватила тоска. Римские развалины всегда навевали на меня печаль, просто потому, что служили доказательством, что мы неумолимо соскальзываем в темноту. Когда-то на всё это мраморное великолепие падал яркий свет, а теперь мы бредем в грязи. Wyrd bið ful āræd. Судьба неумолима.

Мы купили масло, овсяные лепешки, сыр и бобы и легли спать под изображением обнаженных дев в пустом загоне для скота, а на следующее утро поскакали на запад. Дул сильный ветер и снова принялся лить дождь, а ближе к полудню началась буря. Местность была холмистой, и дорога, по которой мы ехали, превратилась в реку.

На севере сверкали молнии, по небу перекатывался гром, я подставил лицо ветру и дождю и понял, что это Тор.

Я молился ему. Я сказал, что принес ему в жертву своих лучших животных, что сохранял ему верность и что он должен помочь мне, но я знал, что Кнут возносит те же молитвы, также как и его друг Сигурд Торрсон, и боялся, что боги предпочтут датчан, потому что среди них было больше их почитателей.

Дождь усилился, ветер завывал, и некоторые из лошадей испугались ярости Тора, так что мы нашли укрытие под раскачивающимися в буре ветвями в дубовой роще.

Едва ли это можно было считать укрытием, потому что дождь проникал через листву и не переставал капать. Воины вываживали лошадей, а мы с Финаном скрючились у куста терновника на западном краю леса.

— Не припомню такого лета, — сказал он.

— Зима будет суровой.

— Да поможет нам Бог, — произнес он мрачно и перекрестился. — Так что мы делаем?

— Едем в Букестанес.

— Повидаться с колдуньей?

Я покачал головой и тут же пожалел об этом, потому что от этого движения вода потекла мне под безрукавку.

— Может, чтобы повидаться с ее внучкой, — улыбнулся я. — Кнут говорит, что колдунья еще жива, но сейчас она, должно быть, постарела.

Колдунью звали Эльфадель, и все считали, что она обладает большей силой, чем все остальные колдуньи Британии. Когда-то я навещал ее, выпил ее зелье и унесся в сон, в котором она предсказала мне будущее. Семь королей умрут, сказала она, все семеро в одной великой битве.

— Чтобы повидаться с ее внучкой? — спросил Финан. — Эта та, что глухонемая?

— И самое прекрасное создание, что я когда-либо видел, — произнес я с тоской.

Финан улыбнулся.

— А если не для встречи с этим созданием, — продолжил он после паузы, — то зачем нам туда направляться?

— Потому что это путь к Честеру.

— Только поэтому?

Я покачал головой.

— Кнут сказал, что его жену и сына захватили, когда они ехали в Букестанес. А тот старик вчера заявил, что у Кнута там дом, и прекрасный дом.

— И что?

— И то, что у него не было там дома десять лет назад. Он новый.

— Насколько я помню, — сказал Финан, — в Букестанесе нет стен.

Я понимал, о чем он говорит. Я предполагал, что этот новый дом дорог Кнуту, а Финан имел в виду, что он не защищен и потому не так уж дорог, как я решил.

— Там не было стен десять лет назад, — отозвался я, — но теперь они могли там появиться.

— И ты думаешь, что жена Кнута там?

— Не знаю. Возможно.

Он нахмурился, затем вздрогнул, когда порыв ветра бросил дождевые капли нам в лицо.

— Возможно?

— Мы знаем, что Кнут ездил в Честер, — ответил я, — и она, возможно, тоже поехала, но не поплыла с ним дальше. Ее дети слишком малы. Маленьких детей не берут на войну, значит, она все еще в Честере или Кнут отправил ее подальше от Мерсии.

— Она может быть где угодно.

— Я иду наощупь, — сознался я.

— Но тебе всегда везет.

— Иногда везет, — продолжил я и подумал о колесе судьбы. В небе был Тор, и в лицо дул резкий ветер. Предзнаменование было плохим. — Иногда, — повторил я.

Мы подождали, покуда стихнет дождь, затем продолжили путь.

Наощупь.

Мы приехали в Букестанес на следующий день. Я не рискнул войти в город из страха быть узнанным, поэтому отправил в лощину, где располагался укрытый горами город, трех датчан: Роллу, Элдгрима и Кеттила. Я увидел, что Кнут окружил это место частоколом, хотя он не был массивным: просто стена в человеческий рост, больше пригодная для охраны скота, чем для устрашения врага.