Языческий лорд

Временами он становился так похож на своего отца, что у меня возникало искушение назвать его господином.

— Помню, — он по-прежнему смотрел на трех поющих священников, произнося эти слова, — как однажды ты сказал мне, что твоему дяде отдали руку святого Освальда.

— Так и есть. Ингульфрид ее видела. Можешь ее спросить.

— Ты сказал, что это была левая рука?

— Разве?

— У меня неплохая память на подобные вещи, — торжественно заявил он, — ты сказал, что то была левая рука.

— Не помню, — признался я, — и откуда мне было знать, какая это была рука?

— Ты сказал, что это была левая рука, — настаивал он. — Должно быть, тебе сказал кто-то из твоих шпионов.

— Значит, левая.

— Тогда это и впрямь чудо, — продолжал Осферт, все еще рассматривая людей, столпившихся у телеги, — потому что у того тела не хватает правой.

— Неужто?

— Да, господин, это так, — он посмотрел на меня и к моему удивлению улыбнулся. — Я велю Финану поторопиться, господин.

— Скажи ему, он мне нужен здесь к завтрашнему дню.

— Он будет здесь, господин, и Господь тебя поторопит.

— Надеюсь, что он поторопит тебя добраться до Лундена, — ответил я. — Нам нужна армия твоего брата.

Он поколебался.

— А что ты собираешься делать, господин?

— Ты никому не скажешь?

— Обещаю, господин, — произнес он, а когда Осферт давал обещание, я знал, что он его сдержит.

— Хочу сделать то, в чем меня обвиняли несколько недель назад, — поведал я ему. — Захватить жену и детей Кнута.

Он кивнул, как будто этого и следовало ожидать, а потом нахмурился.

— А ты позаботишься о том, чтобы моя сестра была в безопасности?

— Об этом прежде всего.

Потому что я дал Этельфлед обещание, и то была клятва, которую я никогда не нарушал.

Значит, я должен был отправиться на запад. Чтобы встретиться с Кнутом Длинным Мечом.

Глава восьмая

Мы покинули Бирддан Игг в густом утреннем тумане два дня спустя после чудесного обнаружения святого Освальда, застрявшего в ловушке для рыбы.

Нас было сто тридцать три. Мы взяли с собой пятьдесят вьючных лошадей, чтобы везли оружие и доспехи, и два флага: волчью голову Беббанбурга и белого коня Мерсии, хотя большую часть нашего пути прятали эти знамена. С нами также ехал священник, отец Уиссиан.

Меревал настоял на том, чтобы нас сопровождал священник. Он сказал, что его люди лучше дерутся, когда духовный пастырь заботится об их душах, а я прорычал, что они воины, а не овцы, но Меревал учтиво настаивал, так что я неохотно позволил Уиссиану поехать с нами.

Он был мерсийцем, высоким юношей с выражением постоянного беспокойства на лице и с копной всклокоченных волос, раньше времени ставших седыми.

— Мы отправимся через датские земли, — сказал я ему, — и не хотим, чтобы они узнали, что мы саксы, потому ты не можешь носить эту одежду, — я ткнул пальцем в его черную рясу, — сними ее.

— Я не могу… — начал он, но потом замялся.

— Сними, — снова приказал я, — и найди кольчугу или кожаную безрукавку.

— Я… — снова начал он, и опять не смог вымолвить ни слова, но подчинился и натянул серую одежду слуги, а поверх нее длинный черный плащ, подпоясав его шнуром, так что все равно выглядел как священник, хотя, по крайней мере, прикрыл своей тяжелый деревянный крест.

Мы отправились спасать христианство в Британии. Было ли это правдой? Отец Цеолберт в своей яростной проповеди, которую произнес в тот день, когда мы ждали прибытия Финана, заявил, что да.

Он разглагольствовал перед людьми Меревала, рассказывая им, что в священной книге христиан было предсказано, что король севера нападет на короля юга, и что это предсказание исполнилось, значит теперь мы вступили в господню войну.

Может, так оно и было, но Кнут не был королем, хотя и пришел с севера. Я часто гадал, что если датчане победили бы и я теперь жил бы в стране под названием Данландия, были бы мы христианами? Мне бы хотелось думать, что нет, но правда заключалась в том, что христианство заразило уже и датчан.

Эта долгая война никогда не была войной религий. Альфред верил, что так оно и было, священники провозглашали священную борьбу, а люди умирали под знаменем с крестом, уверовав в то, что однажды мы все станем христианами, что саксы, что датчане, и будем всегда жить в мире, но это была явная ошибка.

Датчане Восточной Англии были христианами, но это не помешало саксам на них напасть. Просто датчане и саксы желали заполучить одну и ту же землю. Священники говорили, что лев будет жить вместе с ягненком, но я так этого и не увидел. Хотя я никогда и не знал, что это за зверь такой, лев.

Однажды я спросил Мехрасу, темнокожую жену отца Кутберта, видела ли она когда-нибудь льва, и она ответила, что да, когда она была маленькой, львы приходили из пустыни и перерезали скот в их деревне, и что эти звери крупней любой лошади и имеют шесть ног, два раздвоенных хвоста, три рога из литого железа и зубы как кинжалы.

У Эорика, который правил Восточной Англией до того, как мы его убили, лев на знамени имел лишь четыре ноги и один рог, но я сомневался, что Эорик когда-нибудь видел льва, и полагал, что права была Мехраса.