Язык до Китежа доведет (СИ)

Недоумевая, я подошёл.

Довольно улыбаясь в седые усы, дядька выдал мне горку пуховых подушек в вышитых наволочках, две домотканые простынки и пару шерстяных одеял.

— Вот, теперь в расчёте, — хмыкнул он. — Так-то оно справедливее будет. Да и спать куда приятственнее!

Замечательно! Теперь у нас с Ваней есть полноценные постели, и «уазик» реально превращается в домик на колёсах.

Пока я переправлял покупки в машину, вернулись эльф с Дураком. И тоже не с пустыми руками. Мидавэль нёс на плечах несколько свежих сосновых досок, а Ваня тащил куски толстого деревянного бруса.

— И что это будет? — Заинтересовался я.

— Увидишь, забодай петух, — выдохнул Иван, сгружая свою ношу на землю возле «скорой». Заглянув в салон, он обрадовался: — О, да ты, Сеня, тоже зря времени не терял! Гляди-ка, даже подушечки раздобыл!

— Ага. И подушки, и матрасы с одеялами. А где вы столько хороших досок набрали?

— На краю села, — ответил Мидавэль, вытряхивая из волос солому со стружкой. — Там, где местные дом строят. Они крышу ладили, ну, мы немного и помогли. Им как раз рабочих рук не хватало. А доски — это обрезки. От стропил и чердачных перекрытий. Нам разрешили взять, сколько нужно.

— Точно, — подтвердил Дурак, выуживая из котомки дюжину кованых четырёхгранных гвоздей. — Им-то эти дрова уже без надобности. А мы себе сейчас, петух бодай, лавки сколотим.

И ведь не обманул! Вооружившись большим молотом и моей карманной пилой, он за какую-то четверть часа соорудил пару широких деревянных топчанов.

— Ну, Иван Иваныч, ты настоящий мастер! — Моему удивлению не было предела. — Не думал, что этой кувалдой можно так ловко забивать гвозди!

— А то! — Дурак отложил инструмент и показательно разлёгся на своём изделии. — Хорошо-то как, забодай петух! Сейчас засунем их в наш возык, кинем сверху матрасы с подушками, и этой ночью спать будем сладко, словно дома на перине! Да и торбы теперь не придётся наружу выкидывать. Сунул под лавку — и ладушки. Места там полно.

Хоть Ваня и не пользовался никакими измерительными инструментами, лежаки вошли в салон «уазика» как влитые. Колёсные арки теперь совершенно не мешали, а под кроватями и вправду образовались просторные ниши для багажа.

— А где это наша киса? — Спросил вдруг эльф, озираясь по сторонам. — Куда пропала?

— Не знаю, — заволновался я. — Она же за вами побежала! Неужели заблудилась? Идём искать!

К счастью, никуда идти не пришлось.

Из дыры в плетне выскочила взъерошенная Бася и со всех ног кинулась ко мне.

— Сеня, Сенечка, помоги! Он… Он ко мне пристаёт! — ­Задыхаясь, мяукнула она.

Я подхватил её на руки и привычно посадил на плечо.

— Кто же тебя обидел, чудо моё?

На плетень вспрыгнул жутковатого вида полосатый рыжий кот: тощий, весь в боевых шрамах, с надломанным хвостом и разбойничьими жёлтыми глазами.

— Вот, он! Он!.. — Сдавленно пискнула кошка, стараясь вскарабкаться ещё выше.

Ваня заржал в голос, эльф же только ухмыльнулся.

— И чем тебе этот котяра не угодил? — Дурак вытер выступившие от смеха слёзы. — Гляди, какой красавец, петух забодай! Боец! Ладно скроен, крепко сшит, просто первый бабр на деревне. Не дивно, если все тутошние котенята — евойные.

— Прости, первый кто? — Не понял я. — Бобёр? Оригинальное сравнение. Очень похож, одно лицо прям.

— Какой ещё бобёр? — Удивлённо поднял невидимые брови Иван. — Бабр, говорю, лютый зверь, большой и страшный. Ну… Кот, только очень большой. Его ещё степняки заитильские джульбарсом кличут.

— Тигр это, Сеня, — сжалилась надо мной дрожащая Бася. — У вас его встарь так же звали, да только заморское название больше прижилось. Так что, как говорит Ваня, котяра этот — первый тигр на деревне. Но лично я ничего общего с этим деревенщиной иметь не хочу, будь он даже золотым крылатым львом!

— А почему нет? Ты же молодая, красивая, он тоже парень хоть куда. Котятки выйдут — загляденье!

— Какие ещё котятки? — Киса даже зашипела от негодования, вцепившись когтями в кольчугу. — Я не готова к семейной жизни! Мне учиться нужно, карьеру строить!

— Вот из-за таких помыслов вы и превращаетесь из милых кисок в злых облезлых кошек, — назидательно проговорил Дурак. — Всё вам не так! Коли рожей али кошельком не вышел — так сразу «не готова», «мне учиться».

Мидавэль согласно кивнул. Тоже, видать, обжигался.

Кот тем временем начал наглеть.

Призывно завывая, он спрыгнул с плетня и, гордо задрав кривой хвост, направился к нам, не спуская с Баси горящего взгляда. Та затравленно сжалась, кажется — даже дышать перестала.

— А ну брысь! — Ваня грозно топнул ногой, но рыжий нахал даже глазом в его сторону не повёл.

Кажется, он собрался вспрыгнуть ко мне на другое плечо и устроить там себе романтическое свидание. Ещё петь начнёт…

Внезапно я почувствовал тупую ноющую боль во всех зубах одновременно. Довольно странное ощущение: они словно перестали помещаться во рту. Опухли и заныли дёсны. Зрение затуманилось, дыхание перехватило.

Звук, вырвавшийся из моего горла, больше напоминал злобный звериный рык, чем болезненный стон.