Язык хищников

Побег сломленного и униженного Ормара веселил правителя Верхних Холмов. Всем, кому не лень он рассказывал о его трусости и заносчивости. Даже редкие прислужники назубок знали эту историю. Но не всё так радовало Гамли, как ему хотелось. Он не держал обиду за украденное седло, при малейшей просьбе исхудавшего коня запрягли бы в лучшие поводья. Но то, что днём ранее сбежал один из воинов Земли Вен, напрягало и злило правителя. И хотя полу разбитая и полуживая армия Степных Вен сейчас не представляла угрозы, и уж тем более король Верхних Холмов не нуждался в этих людях, прекрасно знал своего давнего друга, что он ушел, чтобы вернуться потом. Глупо было ждать от него батального нападения, ведь Ормар потерял больше половины людей, а вторая половина голодает, он будет действовать другими путями. Ждать его появления было слишком скучным для правителя, поэтому он решил опередить друга и пригласить его на личную аудиенцию. Рассчитывать на его положительное слово стоило хотя бы потому, что он грозил убивать рыцарей, что достались ему в придаток от своего гостеприимства. Короля забавляла эта игра, он часто размышлял, как Ормар отреагирует на очередное унижение, и что предпримет в данный момент. О находчивости злачного друга он знал не понаслышке, поэтому хотел бы видеть это лично.

Помимо давних дружеских и союзнических отношений, Гамли не забывал о родственной связи, которая оборвалась с уходом Вигдисы. Девушка стала доброй покорной женой для правителя Степных Вен, преподнесла ему лучший подарок, что могла дать – родила сына Эльрика, наследника знатного рода. Правитель Верхних Холмов не гнушался называть его продолжателем своей крови, хоть и очень отдалённо. Во времена, когда принц был ещё совсем мал, Гамли часто наведывался на Землю Вен, тогда преуспевающего города. Столы ломились яствами, бочки медовухи и вина, казалось, не закончатся никогда, а красивые девки никогда не давали заскучать.

Тётушки также навещали её, помогали нянчиться с маленьким принцем. Болтливым сёстрам было в радость пообщаться с кем-либо, посплетничать, обсуждая за спинами людей только что увиденное ими. Казалось, замолчать ум удавалось лишь во время трапезы, от которой никак не могли отказаться, набивая животу до полна. Но едва жевания прекращались, тут же начинали трещать. Гамли не терпел их болтовни, поэтому всего отправлял их в общество хозяйки дома. Но и Вигдиса с трудом выносила их бесконечные сплетни, хотя никогда не смела перебить их и повысить голос, дабы успокоить дам. Тётушки же воспринимали это как положительный жест к общению. В один из такого вечера все трое восхищались молодой матерью, подрастающим сыном, любящим мужем, расхваливали добрыми словами и поочерёдно умилялись над ними. Каждая из них громче другой убеждала Вигдису, что именно её воспитание помогло девочке стать тем, кем она является сейчас, считая личной заслугой. И пусть своих детей у них нет и уже не будет, они считают её дочерью, резво подшучивая, что у девочки три матери сразу. Тогда она впервые спросила их о той, кто ее родила. Отец никогда толком не рассказывал ей о ней, а нянькам запрещал поднимать эту тему под страхом казни, и ослушаться его боялись больше всего. После неуместного вопроса в комнате вдруг стало тихо. Все трое вмиг замолчали и украдкой переглядывались друг на друга. Старшая сестра, пытаясь уйти от ответа, шутила, что они и есть настоящие матери, ведь вместе воспитали девочку, средняя и младшая подхватывали шутку, разбавляя словами, но голос каждой дрожал и срывался. Младшая сестра, самая румяная и пухлая начала хохотать и приобняла хозяйку комнаты, говоря, что нет смысла вспоминать давно ушедших. Но каждое их оправдание злило девушку и сильнее, и она требовала правдивого ответа. Старшая тётушка, приложив палец к губам, просила её быть тише, и смирившись с неизбежным, рассказала о замученной до смерти Оске.