Язык костей

Когда звонивший представился коронером с Аляски, Кэрол соединила его со Стили, которая была в лаборатории. Она поднесла телефон к компьютеру, чтобы на мониторе появился оцифрованный рентгеновский снимок головы Томаса Каллена, и после этого ответила на звонок.

– Чак Тэлбот, – буднично представился голос. – Анкориджский отдел судмедэкспертизы.

– Рада знакомству, доктор Тэлбот.

– Можно просто Чак. Знаете, вся эта история с пулей в неопознанном теле вызвала у нас небольшой переполох.

Стили не смогла понять его тон:

– Что?

– Может, оно и к лучшему, не знаю… Но это не ваша проблема. Я звоню сказать, что личность подтверждена: это Томас Каллен. Мы опубликуем информацию в сети ОВК сегодня днем.

Стили сделала пометку:

– Отличная новость. Можно спросить, как вы установили личность?

– По зубам. С ними вышла нестыковка. Или, может, я просто хочу все свалить на одонтолога… – Собеседник усмехнулся. – У нас с ним старая вражда. Хотя вообще-то он не виноват. – Последовала пауза. – Наш разговор ведь строго конфиденциальный?

– Абсолютно, – быстро ответила Стили, – как и все общение нашего агентства с коронерами.

– Хорошо. Так вот, одонтолог дал нам стоматологическую карту погибшего, а мы отправили ее копам, чтобы те передали в NCIC. Как и у большинства коронеров, у меня нет прямого доступа к NCIC. Пытаюсь установить терминал у себя уже… сколько… лет семь? Или десять… Как бы то ни было, я отдал карту. И сейчас обнаружил, что ее дальше никуда не переслали.

– Ну, в этом явно не стоит винить одонтолога.

– Да, но все равно хочется. Мой техник, прежде чем приступить к трепанации черепа, выпилил верхнюю и нижнюю челюсти и отправил одонтологу для стоматологического заключения. Когда я начал вскрытие, то без проблем извлек пулю, но у меня не было челюстей, и я предположил, что пуля свежая. Решил, что предсмертная травма будет видна на нёбе, потому что на остальных частях тела не было признаков причины смерти. А ткани слишком разложились, чтобы провести токсикологическую экспертизу. Так что всё свалили на пулю. Дело закрыто.

– Но сейчас-то челюсти снова у вас?

– Оказывается, они и были у нас все это время – в холодильнике. Просто никто не осмотрел их после того, как одонтолог вернул их обратно, чтобы выяснить, предсмертная это травма, или старый шрам, или что-то в этом роде. А рана затянулась, так что это определенно старая травма от огнестрела. И теперь мы сели в лужу. Мой техник поспешил, я оказался недостаточно внимателен, одонтолог сообщил только о зубах и не потрудился описать нёбо, а наши копы не сделали и половину своей работы.

– Ничего страшного, – успокоила Стили, желая смягчить впечатление от этого полоскания грязного белья (что прискорбно, но не из ряда вон). – Даже если вы правильно определите давность пулевого ранения, то NCIC установит личность погибшего только в том случае, если ваше одонтологическое заключение загружено в систему. Так что, думаю, вам не за что себя корить.

– Считаете, ошибиться при установлении причины смерти – это не повод корить себя? Ха.

– Ну, всякое бывает. Это не значит, что вам нужно возвращаться в медицинскую школу… Кстати, насчет причины смерти. У вас есть что-то интересное?

– Теперь, когда установлено, что смерть явно не от пули? Нет. То есть от этого парня мало что осталось, с чем я мог бы поработать. На костях никаких следов. Наверное, причина и характер смерти так и останутся невыясненными.

– С семьей Каллен связались?

– Я сам собираюсь позвонить им. У меня есть знакомый в похоронном бюро, который может организовать доставку тела обратно через границу штата.

Стили опустила взгляд на пометки в блокноте.

– Что ж, Чак, думаю, у меня больше нет вопросов.

Он откашлялся:

– Меня попросили передать вам, что мы сейчас вносим кое-какие процедурные изменения. И предпочли бы, чтобы вы не разглашали информацию, каким образом установлена личность погибшего.

Щеки Стили вспыхнули.

– Мы ничего не разглашаем. Мы просто пытаемся облегчить опознание, причем незаметно.

– Конечно. Но никогда не знаешь, что можно случайно спровоцировать…

– Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовалась Стили.

– Вы когда-нибудь задумывались, что будет, если все родственники пропавших узнают, что у тринадцати с лишним тысяч коронеров и судмедэкспертов в холодильниках лежат десятки тысяч неопознанных тел? Просто посчитайте. По меньшей мере сто тысяч пропавших без вести. У каждого из них по одному-два родителя и еще по паре братьев и сестер. Представьте, какой марш на Вашингтон они могут организовать.

Сама того не желая, Стили действительно представила такую картину.

– У вас чертовски богатое воображение, Чак. Но мы не лоббистская организация. Мы не имеем права…

– Знаете, мисс Ландер, – прервал ее коронер, – вообще-то я не уверен, что такой гипотетический марш – это плохо.