Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)

• категория числа. Иноязычные заимствования реальность[231], трикотаж[232] в русском литературном языке используются как слова только в единственном числе (singularia tantum), однако возможность использования их в форме множественного числа в языке-источнике переносится и в эмигрантский узус: франц. ед. r'ealit'e – множ. r'ealit'es, ед. tricotage – множ. tricotages. М. Я. Гловинская относит такие случаи к «нарушениям идиоматического правила в морфологии», так как распределение имен существительных по классам singularia и pluralia tantum «специфично для разных языков, а внутри одного языка достаточно лексикализовано». Нарушения в использовании категории числа в результате иноязычного влияния М. Я. Гловинская квалифицирует, в частности, как «ошибки на «идиоматических» участках» [Гловинская 2001: 44]. Приведем несколько примеров из нашего корпуса:

Дело представляли так: те, кто, утверждал, что вот-вот начнется разоружение и будет обеспечен вечный мир, – те человеколюбы и хотят мира; а те – кто не верил в эту словесность и предупреждал о тысяче противодействующих реальностях [sic; правильно: реальностей], – те милитаристы, империалисты и вообще злодеи человечества (Руль. 1930. 25 марта. № 2836).

[Распродажа: ]…верхние сорочки-трикотажи, галстухи [sic], кашнэ (Сегодня. 1930. 12 янв. № 12).

• категория рода: Марсель (название города) в русском языке склоняется как существительное мужского рода по опорному слову «город», однако под французским влиянием род может изменяться – Marseille (женск. рода); возможно, повлияла и финаль имени собственного – мягкий знак, на который могут оканчиваться русские существительные женского рода мягкого склонения:

Социалистический конгресс в Марсели [sic]… (Огни. 1924. 11 февр. № 6).

3. Лексико-семантическая вариативность – это варьирование плана выражения (русское и/или иноязычное слово) при общности (близости) плана содержания. Смысловое освоение иностранных лексем сопряжено с поиском лексико-семантических эквивалентов в русской лексической системе. Варваризмы могут использоваться для именования вполне привычных понятий и реалий, которые, будучи помещенными в иноязычный и инокультурный контекст, приобретают в языковом сознании эмигрантов прагматические и коннотативные «приращения». В первую очередь это касается специальных наименований; причины проникновения такого рода варваризмов в эмигрантский узус – следование иноязычному прототипу, стремление к точной передаче иностранного обозначения и, следовательно, реалии (прежде всего производственных, профессиональных понятий и отношений). Отсюда такие заимствования: аксидан (франц. accident – «несчастный случай»), волонтер[233] (франц. volontaire – «доброволец»), дискретные расследования (нем. diskrete Untersuchung – «секретное, тайное детективное расследование»), жирант (нем. Girant из франц. g'erant – «жирант, индоссант; лицо, делающее на векселе передаточную надпись»), комбатант (франц. combattant – «фронтовик, непосредственный участник боевых действий»), контрметр (франц. contrema^itre – «мастер, бригадир, прораб»), шупо (нем. Schupo Schutzpolizist – «немецкий полицейский (до 1945 г.)», принцесс-рояль (англ. princess royal – «старшая дочь английского короля»):