Языковой вкус эпохи

Распространение слова сопровождается расширением его значения за пределы только встреч глав государств и смысловым изменением его возможных дополнений и определений: «Саммит» движения неприсоединения пройдет в сентябре в Джакарте (Изв., 10.8.92; кавычки показывают переносное значение – не о главах стран). «Волчий саммит» на Аляске… Губернатор созвал противников и сторонников контроля за популяцией волков на «волчий саммит» (Изв., 23.1.93).

Пытаясь предугадать будущее массивов заимствуемой сегодня лексики, существенно рассмотреть, как к ним относится, как их оценивает наше общество. Важно также, стремясь к максимальной объективности, выделить в них не только явно неоправданные, но и в определенной мере полезные слова.

При этом небезынтересен такой взгляд со стороны: «Если втянуть Россию в эру потребления высокотехнологичной продукции оказалось более трудной задачей, чем кто-либо мог предположить, то виноват в этом отнюдь не русский язык. С момента наступления эры перестройки жаргон американского бизнеса и электроники охотно приветствуется в России. Это самые разные слова – от бизнеса и компьютеров до гринов или баксов (долларов), пресс-релизов и имиджа».

Одна из причин, по мнению заокеанских наблюдателей, состоит в том, что в отличие от русского характера, который традиционно противится любым новшествам, русский язык с обилием в нем приставок и окончаний удивительно подходит для восприятия словесного импорта: «Громоздкое выражение видеокассетный плейер стало просто видиком. Добавьте окончание женского рода – и бизнесмен превращается в бизнесменку. Уменьшительное окончание – и автомобиль БМВ превращается в бээмвушку». Добавим новейшие Емеля – от e-mail, си-ди, сидюшник, сидяшка – от CD – compact disk.

Отмечается и противодействие вторжению такого импорта: «Лингвисты-патриоты упорно роются в лексиконе, существовавшем до 1917 года, в поисках терминологии, подходящей для новой эры, но без особого успеха. Например, маркет остался рынком, но они ничего не могли поделать с маркетингом – концепцией, чуждой как дореволюционной, так и советской России. Они не могли также помешать тому, что традиционный попечитель стал спонсором, а вклад – инвестицией. Устаревший российский термин вычислительная машина просто не годится для западного компьютера, термина, который ворвался вместе с леп-топом, флоппи, лазерным принтером, софтвером и даже джойстиками. Единственная уступка была сделана в отношении мауса, который по-прежнему называется по-русски мышью» (по материалам «Нью-Йорк таймс мэгэзин» – Изв., 6.2.93).

Увы, и рынок потеснен, ибо возникают супермаркеты: Слава Богу, появилось в нашем повседневном словаре слово супермаркет»… Паркуюсь на стоянке около входа в супермаркет (Лидер, 1995, 1). Попытка же создать что-то полусвое – суперсам – не удалась. Нет сегодня никакой серьезной конкуренции англизации не только в области электроники, но и в мире российской коммерции. И в иных сферах жизни и деятельности много англицизмов: За пределами МКАД будут строиться мотели и разгрузочные терминалы, а по периметру нового кольца – паркинги и паркоматы (Центр-plus, 1995, 1), ср., также банкомат.

3.2. Жизненно оправданными представляются обозначения новых (или прочно забытых, вроде акция, акционер, биржа, биржевик, брокер, маклер) явлений рыночной экономики, а также новой техники и технологии (см.: Н. Г. Комлев. Иностранное слово в деловой речи. М., Коммерческий центр деловых инициатив, 1992). Тут уместно вспомнить слова В. Г. Белинского о том, что в русский язык входит «множество иностранных слов, потому что в русскую жизнь вошло множество иностранных понятий и идей» (Карманный словарь иностранных слов 1845 года). Только в ту эпоху поставщиком была Франция, а сегодня – США, и имена, естественно, идут оттуда, откуда берем навыки, вещи и моду.

Иными словами, если мы обязаны французам словом ботинки, немцам – словом туфли, то, быть может, не стоит особо волноваться, услышав шузы и тем более сникерсы? И все же правы те, кто называет такие заимствования засоризмами, видя в них проявления эпидемии чужебесия. Дело даже не только в их смысловой идентичности, сколько именно в иностранности, неосвоенности и, соответственно, не полной понятности.