Языковой вкус эпохи

Вкус, торжествующий в рассматриваемой сфере и распространяющий моду на англоязычное звучание, иллюстрирует гремевший некоторое время по всей стране «Русский дом Селенга». Это, несомненно, удачное название, произносившееся диктором телерекламы с задушевной интонацией и явно воспринимавшееся несведущими людьми как имя то ли рыбы, то ли безвестной российской речушки, но в то же время и как-то по-иностранному модно, привлекло очень многих впоследствии прогоревших вкладчиков. Вообще же создатели этого «дома», отталкивались от английского термина selling, означающего на языке финансистов торговлю опционами или сложную форму безналичного кредитования: «договор селинга» – найма имущества клиента в виде некоторой суммы денег… «вторичный селинг» – наем денег предприятием (Коммерсант, 1993, 11). Понятие «селенг» можно перевести с английского как «доверительное управление». «При оформлении взаимоотношений с кампанией клиенту предлагалось на выбор два варианта: договор «гражданского селенга» и договор «текущего селенга». Первый является аналогом срочного вклада (Изв., 29.3.95).

«Дом Селенга» (е на месте и – результат скорее сознательной маскировки, чем простой малограмотности, как в последнем примере) занимался банковскими операциями – принимал вклады у населения, проводил факторинг, т. е. покупал долги предприятий. Оценивая его деятельность и само «мудреное слово селинг», некий обозреватель утверждал: Если уж искать какое-нибудь очень специальное слово, то можно было бы придумать что-то более соответствующее, «сбербанкинг», например (Изв., 6.4.93).

Интересен такой пример: Ньюсмейкер (которого с некоторой натяжкой по-русски можно назвать «делателем новостей») – это структура, организация, фирма или человек, которые определяют погоду в своей сфере и, таким образом, влияют на жизнь всех прочих структур, организаций, фирм или людей (Коммерсант, рекламный выпуск, 1992, сентябрь). Этот анонс вызвал реплику «Ньюсмейкеры» с такой грустной концовкой: В нашей полуголодной, полуразрушенной, полутемной стране – холдинги, билдинги, дилинги, клиринги, а сейчас еще и ньюсмейкеры? Это уже слишком (ЛГ, 1992, 43). Однако перед нами, видимо, целая словообразовательная серия; ср. хотя бы: маркетмейкеры (Капитал, 29.8.95).

К рассматриваемому тематическому ряду примыкают: рэкет, рэкетир и рэкетмен, мафия, мафиози, киднеппинг и под.: «Теневики» ладили с рэкетом… Для рэкета наступил «золотой век», потому что кооператоров и негосударственных миллионеров ни закон, ни власти не защищали. Формы рэкета были на редкость дикими (Столица, 3–4.1.92). Вольное или невольное стремление стереть различия между добродетелью и пороком отразилось и в языке, ставшем в известной степени аморальным. В нем как печальный знак времени появились под романтизированными заграничными ярлыками слова «путана», «рэкетир» и прочие, несущие шлейф «заграничного шика», укрывающего под флером истинный смысл понятий: проститутки, бандиты (Пр., 26.4.90). Киднэппинг для провинциального Ростова – явление довольно редкое (Изв., 15.3.95). Ср. также киллер (наемный убийца; в параллель русскому вальщик): киллер-команда (Изв., 21.3.95), профессия – киллер (АиФ, 1994, 3).