Языковые основы русской ментальности

Здесь можно было бы возразить вот в чем. В русском языке есть слово мудрец — мужского рода. Его эквивалента в форме в женском роде нет: мудрость для женщины как качество ума выражается описательно: мудрая мать / женщина и т. д. И этот языковой факт связан с периодами позднего словообразования. А если мы обратимся к сказкам, которые были созданы до принятия христианства, то в них главными женскими персонажами являются Елена Премудрая или Василиса Премудрая. Премудрость — основное женское качество, заимствованное православным христианством в виде образа Софии — Премудрости Божьей. Премудрость — высшая степень мудрости; это качество женского ума.

Тогда какие же стереотипы были связаны с сильным полом — для наших современников — с мужчинами? И здесь возьмем по аналогии слова, у которых общий корень — муж.

Мужать — становиться сильным, взрослым, крепким.

Мужаться — проявлять мужество, стойкость; крепиться; терпеть невзгоды.

Мужественный — стойкий, смелый, отважный, храбрый.

Мужество — присутствие духа, смелость, отвага, душевная стойкость.

Будьте мужественны! — призыв, выражающий значение «будьте стойкими, крепитесь, терпите».

И если мы соберем воедино общие значения, то за мужчинами в русской лингвокультуре закреплены такие стереотипы, как сила, стойкость, храбрость, смелость и терпение.

Сила — общее свойство, как для мужчин, так и для женщин. А вот терпение — главное современное качество женского характера, а не мужского. И выражение: женщины, будьте мужественны! мы слышим часто и поныне. То есть женщинам характерны как присутствие духа, так и стойкость — качества, когда-то стереотипно приписываемые мужчинам.

Еще один стереотип, изменившийся в русской лингвокультуре, связан с категорий рода. Если вы спросите современников, почему слова чадо и дитя среднего рода, вряд ли сразу кто-то сможет на него ответить однозначно. Почему дети, имеющие явные признаки пола, категоризуются через характеристику бесполого?

Чадо и дитя толкуются одинаково: «ребенок». Дѣтя (дитя) — «рожденное и воспитываемое (буквально вскормленное) существо» — младенец. Слово восходит к архаичной системе склонения (с основой на согласный: дѣтяте). Слово «указывает на то, что в только что родившемся члене прежде не различали пола и не обращали внимания на подробности возраста» (Колесов 2000: 90).

В немецком языке есть этому явлению аналогия — das Kind «ребенок» и das Maedchen «девушка». Артикли слов показывают на средний их род.

Объяснение этим языковым фактам есть, и оно относится к средневековому социуму. Пол человека был значим тогда, когда он становился равноправным членом общества, т. е. получал право наследования. И если в русской лингвокультуре девушка (дѣва) уже определяется грамматическим женским родом (как будет показано ниже, именно за ней в сказках давали «полцарства в придачу»), то в немецкой лингвокультуре девушка (das Maedchen) «получала» грамматический женский род только после замужества (die Frau), а наследством-имуществом она могла распоряжаться только после вступления в брак (вот такой гендерный шовинизм). «Детство кончалось, как только человек оказывался способным вступить в брак, вступить во владение, вступить в круг себе равных» (Колесов 2000: 94).

Слово жена первоначально обозначало «та, что рождает» (сравните в латинском gennao «рождаю»), к браку это слово стало иметь отношении только с XVI в.

Вот такая смена стереотипов произошла в нашей лингвокультуре. Стереотипы изменились, на них повлияли веяния из других культур и традиций других народов. А русский язык сохранил реликты древних стереотипов. Только их нужно научиться «читать».